Список обреченных
Шрифт:
«Лига берет на себя ответственность за казнь Максима Немирова, — сказал он. — Я обещаю, что и другие убийства оппозиционных политиков, активистов, журналистов и простых граждан, вставших на пути у властей, не останутся безнаказанными.
Я благодарю исполнителей. Это отважные и аккуратные ребята. Я рад, что случайных жертв не было.
Однако, если ваш родственник, знакомый или коллега по работе есть в нашем списке, и около его имени написано «приговор окончательный, в работе», мы настоятельно рекомендуем держаться от него подальше. Мы очень стараемся не задеть невиновных людей, но это сложная задача.
С такими персонажами, как Немиров, все однозначно. Они убийцы.
Но в нашем списке есть категория фигурантов, с которыми все сложнее. Это люди, на руках которых, строго говоря, крови нет. Зато тонны на языке, если можно так выразиться. Это государственные пропагандисты, которые занимаются пиар-прикрытием организованных властями убийств. С одной стороны, это только слова, а судить за слова не совсем соответствует нашим представлениям о справедливости. Но эти слова, сказанные с телеэкранов миллионам, обладают огромной разрушительный силой. И объективно вреда от таких пропагандистов гораздо больше, чем от убийц, которые по приказу властей берут в руки пистолет.
Когда суд присяжных Лиги рассматривает дела этих профессиональных лжецов, как правило, голоса разделяются. Но когда мы принимаем заявки на приведение приговоров в исполнение, образуется конкурс. Потому что наших чистых и честных ребят их патологическое и бесстыдное вранье бесит до последней степени. Честно говоря, меня тоже.
И вот мы имеем ряд людей, осужденных коллегией присяжных, скажем, с перевесом в один голос. И конкурс исполнителей: десять человек на место.
Эти люди находятся в гораздо большей опасности, чем, скажем коррупционеры, за которых наши исполнители не очень любят браться, поскольку «ворюги нам милее кровопийц».
Эти люди известны, и сами они про себя все знают. И поэтому у нас к ним предложение. Мы даем им два месяца, чтобы уйти в отставку. На это время исполнение приговоров по их делам будет приостановлено. После ухода в отставку смертный приговор будет отменен. Этим мы не ограничимся, но жить будете.
Мы всегда на связи, пишите через сайт. О вашей отставке мы и так узнаем, а через переписку проинструктируем о дальнейших действиях.
Буду очень рад, если это мое выступление подтолкнет кого-то выбрать жизнь.
В отношении остальных, после первого января исполнение приговоров будет возобновлено».
В декабре в отставку вышел пресс-секретарь президента господин Щебнев, пожаловавшись на преклонный возраст и плохое состояние здоровья. О других отставках не сообщалось.
Евгений Соболев сдал сессию, начались каникулы. Был первый день, когда можно до полудня валяться в постели и никуда не идти.
Но не случилось. В половине двенадцатого протяжно ударил в свой колокол Телеграм. Пришло сообщение от Лиги: «Отмените все ваши планы на ближайшие десять дней».
Да, собирались с ребятами лезть в подмосковные каменоломни: бродить по «системе». Женя позвонил Даньке, который все это организовывал.
— Дань, извини не получится, у меня грипп.
— Ладно, выздоравливай!
«Знал бы он, что у меня за грипп!» — подумал Женя.
Все! Теперь надо было сидеть и ждать.
Пошел на кухню, чтобы сделать кофе, очень надеясь, что успеет позавтракать. Он уже не принадлежал себе.
Женя допивал кофе, когда телефон звякнул снова.
«Вы должны выучить адрес… Это заброшенная стройка».
Честно сел учить. Прочитал, повторил с закрытыми глазами. Взял лист бумаги, записал по памяти. Исправил ошибки. Перевернул. Записал еще раз.
На запоминание Лига отвела минут пятнадцать. Можно было выучить еще пару адресов.
Пришло новое сообщение: «Запомните план».
В приложении был план того самого недостроя с жирным кружком в одной из комнат.
Женя выучил, перерисовал по памяти. План вначале вышел не совсем адекватным, но потом получилось. На память он никогда не жаловался, да и при отборе кандидатов его тестировали. Ничего, прошел.
«Выучите маршрут проезда», — приказал Телеграмм.
Это было не очень сложно. Проехать одну остановку на метро, пройти пешком два квартала, потом поймать такси, доехать до парка, через парк пешком до места.
«Запомните код от замка на двери тайника», — гласило очередное послание.
Код содержал всего четыре цифры и запоминался легко.
«Вы должны выйти из дома ровно в шестнадцать тридцать. Перед этим вам необходимо уничтожить всю информацию о Лиге и о ваших контактах с ней со всех ваших цифровых устройств, в том числе с этого. Если вы делали какие-то записи на бумаге, вы должны их сжечь и уничтожить следы. Не берите с собой никаких устройств связи, документов и банковских карт. Все, что нужно, вы найдете в коробке в тайнике. Там же будет новый телефон, на который вы получите дальнейшие инструкции. Удачи!»
Первым делом Женя взял листы бумаги, на которых делал записи, скомкал их и положил на тарелку. Как человек не курящий, зажигалки он не держал. Зато был спелеологом. Так что нашлись спички и свеча. Последняя даже не понадобилась: бумага вспыхнула от спички, пламя поднялось над тарелкой сантиметров на двадцать, и бумага почернела и свернулась. Осталось только вымыть тарелку и для перестраховки пол, на который упали частицы сажи.
С компом, планшетом и телефоном было сложнее, и Женя мысленно похвалил себя за аккуратность: все, что имело отношение к Лиге хранилось в одной папке на всех устройствах. После ее уничтожения осталось только отредактировать историю посещения сайтов в браузере.
К четырем все было готово.
Он вышел на улицу ровно в шестнадцать тридцать. Было уже темно. Мела метель.
Глава 10
Дальше по инструкции: пешком до метро, благо близко (десять минут), пять остановок на метро, такси, парк, заброшенная стройка.
За годы дырка в заборе достигла таких размеров, что в нее мог въехать автомобиль.
Старое недостроенное здание из крупных панелей, когда-то здесь планировалась больница, но сначала на нее не хватило денег, а потом желания вкладывать их в медицину. Крыша у здания была, но вместо окон и дверей зияли черные провалы без стекол.