Список
Шрифт:
Рой смотрел, как он уходит.
– Этот парень - та еще штучка. Думаешь, он сможет провернуть все это завтра?
– У него нет выбора. А ты?
– У нас легкая часть. Как твоя задница?
– Кровотечение наконец-то остановилось. Мне бы еще викодина.
– Держи.
– Рой протянул ему пузырек с таблетками и повернулся, чтобы уйти. Берт не хотел, чтобы он уходил. Его одолевало чувство, что ничего нельзя оставлять недосказанным.
– Рой... Том рассказал мне на днях о том, что ты потерял своих братьев.
Рой
– У меня тоже был брат, он умер, когда я был ребенком. Я знаю, каково это.
– Ты становишься еще более странным.
– Я не становлюсь странным. Ну, может быть. Я хочу сказать, что когда я висел на веревке, ты был рядом со мной. Как старший брат. Я хотел сказать спасибо.
Рой указал на него.
– Я не буду тебя обнимать. Понял?
– Как насчет того, чтобы помочь с повязкой?
– Нет, даже если бы у тебя из задницы торчали золотые слитки. А теперь поспи немного. Мы можем заняться этим дерьмом за пивом, после того, как спасем мир. Спокойной ночи, Берт.
– Спокойной ночи, Рой.
Берт принял две таблетки, затем сменил повязку на ране, обильно смазав ее антибиотиком. Она была глубокой и уродливой, и, вероятно, не помешало бы наложить несколько швов, но с этим придется подождать.
Он выключил свет, почистил зубы и забрался в постель. Викодин подействовал, и он заснул без сновидений.
– Проснись. Пора спасать мир.
Берт открыл глаза и сфокусировался на Аврааме Линкольне. Эйб выглядел так, словно вылез из учебника истории. Его непокорные волосы были профессионально подстрижены, борода аккуратно уложена, и на нем был старинный черный костюм со складками во всех нужных местах.
– Как я выгляжу?
– Скажи что-нибудь президентское.
Эйб прочистил горло и положил руки на лацканы.
– Восемь десятков и семь лет назад[47]...
– Надеюсь, у тебя есть материал получше этого.
– Вообще-то, я собираюсь процитировать Геттисбергскую речь. Я выучил ее наизусть еще в школе, для задания.
– Скажи мне, что ты получил пятерку.
– Я получил двойку с плюсом. Несколько слов вылетело из головы. Но, думаю, теперь у меня все в порядке. Почему у Линкольна было четыре отца?
Берт не мог понять, шутит он или нет. Не желая задумываться над этим, он перевернулся на спину и посмотрел на часы. Был уже час дня. Он сел в постели, и это движение заставило его поморщиться от боли.
– Почему не разбудили меня раньше?
– Некуда торопиться. Единственный способ попасть на галерею во время заседания Сената - это пропуск. Рой все утро пытался его достать. В итоге ему пришлось обратиться за помощью к своему боссу в Чикаго.
– Но он их получил?
– Надеюсь. Эта стрижка стоила тридцать баксов.
Берт заставил себя подняться на ноги. Повязка прилипла к нему, и ему пришлось снимать ее в душе. Было безумно больно, но никаких признаков инфекции. Он наложил еще одну и оделся - джинсы и рубашка для гольфа. В номер принесли аспирин - викодин мог подождать.
Когда он был готов идти, то постучал в дверь Роя.
– Ты достал пропуска в галерею?
Рой тоже был в джинсах, а рукава его серой рубашки на пуговицах были закатаны.
– Проклятые пропуска было труднее достать, чем билеты на Джанет Джексон. К счастью, мой босс знает некоторых важных копов в этом городе, иначе мы бы провели весь день, околачивались там без права доступа в здание.
– Я думал, она отстранила тебя от работы.
– Я в отпуске, помнишь? Я могу посетить национальный Капитолий, как и любой другой.
Они оторвали Эйба от телевизора и взяли такси до здания Капитолия. День был холодный, серый. Берт не был в Вашингтоне почти десять лет, но практически не рассматривал город в окно, как остальные. Он нервничал. Существовала вероятность провала, которую они не обсудили. Что, если, несмотря на их отвлекающий маневр, на вице-президента все равно будет совершено покушение? Секретная служба может по ошибке связать их с преступлением. Хотя Берт был за спасение миллионов жизней, он не хотел провести остаток жизни в камере смертников.
Водитель высадил их у восточной стороны здания. Начинал моросить дождь, и в дымке купол Капитолия выглядел грязным и гнетущим.
Они медленно поднимались по входному пандусу, заполненному большой толпой, также ожидавшей своей очереди. Очевидно, туристический вкус среднего американца не ограничивался тематическими парками. Хотя Берт, вероятно, мог бы привести аргумент, что Вашингтон был самой большой Меккой развлечений из всех.
– Мы не забыли про спички?
– Взяли. Расслабься.
– Рой похлопал по карману брюк.
– Всем убедиться, что их часы синхронизированы. Я проверил свои сегодня утром по CNN. Приближается к 2:38 прямо... сейчас.
Эйб установил свои часы.
– Когда мне начинать?
– В 4:12. Мы не знаем, сколько времени у тебя будет до того, как тебя попытаются убрать. Ты не передумал? Ты знаешь, что тебя арестуют.
– Без проблем. Когда станет известно, что я национальный герой, все цыпочки будут моими.
Берт не стал говорить ему, что об этом может никогда никто не узнать.
– Ладно, все ли вам ясно? Я не хочу никаких разговоров, когда мы войдем. Ничего, что могло бы привлечь к нам внимание.
– Привлекать внимание?
– Берт фыркнул.
– Мы два хромых парня, идущих с Авраамом Линкольном.
– Не беспокойся об этом. Все будут смотреть на Эйба. На нас никто не обратит внимания, особенно когда начнется представление. Верно, Эйб?
– Хм? Я прослушал.
Рой потрепал его по затылку.
– Будущее мира зависит от того, что мы сделаем в следующие девяносто минут.