Сплетенная с тобой
Шрифт:
Я была настолько ошеломлена, что даже не заметила, как он забрал у меня сумочку и пакет с подарком. Шлепая босыми ногами по полу, я шла за ним точно приклеенная и с открытым ртом смотрела на свои кофейные столики возле его дивана и стульев, на свой развлекательный центр, украшенный различными безделушками и нашими фотографиями в рамках, на свои шторы, рядом с которыми стояли незажженные лампы и торшеры.
На стене, там, где у меня был установлен экран телевизора, висела большая фотография, на которой я посылала ему воздушный поцелуй. Точно такой же снимок стоял на письменном столе в его офисе, только поменьше.
Я медленно повернулась, не в силах переварить то, что увидела. Он в очередной раз потряс меня. Совсем как тогда, когда воссоздал в своем пентхаусе точную копию моей спальни, чтобы у меня был тихий уголок, где я могла укрыться в стрессовых ситуациях.
— А когда ты сюда переехал?
Мне понравился результат. Сочетание моего любимого модерна с его элегантной старомодной классикой оказалось просто идеальным. Он смешал правильно подобранные вещи, чтобы создать жилище, отражавшее… нас обоих.
— В ту неделю, когда Кэри был в больнице.
— Ты что, серьезно? — удивилась я.
Ведь именно тогда Гидеон начал постепенно отдаляться, словно вычеркивая меня из своей жизни. Он снова встречался с Коринн, став совершенно недоступным.
Хотя, наверное, обстановка этой квартиры заняла у него кучу времени.
— Мне необходимо было быть рядом с тобой, — отрешенно произнес он, заглянув в пакет. — Я должен был быть уверен, что смогу добраться до тебя раньше Натана.
Меня словно ударило током. Значит, когда я решила, что Гидеон куда-то ускользает, он был буквально за стенкой. И наблюдал за мной.
— Когда я звонила тебе из больницы… — начала я и поперхнулась. — С тобой кто-то был…
— Рауль. Он организовывал переезд. Необходимо было все закончить, прежде чем вы с Кэри вернетесь домой. — Гидеон поднял глаза и удивленно спросил: — Полотенца, мой ангел? — Он вытащил из пакета белые полотенца с вышитой эмблемой «Кросс тренинг», которые я взяла в спортзале.
Тогда я считала, что у него типичная голая холостяцкая берлога. Но теперь полотенца смотрелись нелепо.
— Прости, — пролепетала я все еще под впечатлением от его нового жилища. — Я как-то по-другому представляла себе это место.
Но когда я потянулась за полотенцами, он отодвинул их в сторону:
— Твои подарки всегда в тему. Скажи, о чем ты думала, когда выбирала такой подарок.
— Я думала о том, что ты всякий раз, как возьмешь их в руки, будешь вспоминать обо мне.
— Каждый день и каждую секунду, — прошептал он.
— А я даже сейчас вся пылаю и отчаянно тебя хочу.
— Хм… Фантазия, которой я так часто предаюсь.
И тут внезапно меня пронзило воспоминание о том, как Гидеон занимается самоудовлетворением в душе. Нет слов, какое это было чертовски захватывающее зрелище.
— А ты обо мне думаешь, когда мастурбируешь?
— Я никогда не спускаю в кулак.
— Что? Брось, все парни этим занимаются.
Гидеон поймал мою руку, переплел свои пальцы с моими и потащил на кухню, откуда доносились совершенно сказочные ароматы.
— Давай поговорим за бокалом вина.
— Ты что, собираешься угощать меня исключительно алкоголем?
— Нет. — Он поставил пакет с полотенцами на прилавок. — Уж я-то знаю, что путь к твоему сердцу лежит через желудок.
Растроганная его стараниями сделать все, чтобы я чувствовала себя как дома, я взобралась на барный стул, точно такой же стоял на моей кухне.
— Путь к моему сердцу? Или в мои штанишки?
Он налил красного вина из заранее открытой бутылки и с улыбкой сказал:
— Ты не носишь штанишек.
— И трусиков тоже.
— Ева, осторожней, — строго посмотрел на меня Гидеон. — Иначе ты сорвешь мои планы сначала соблазнить тебя по всем правилам, а потом поиметь на всех имеющихся в доме плоских поверхностях. — (Я заглянула в его глаза — и голова пошла кругом, во рту сразу пересохло.) — До знакомства с тобой, — пригубив вино, пробормотал он, — я, конечно, занимался самостимуляцией каждый раз, как принимал душ. Это было таким же обычным делом, как и мытье головы.
А вот в такое я сразу поверила. Гидеон был очень и очень сексуальным мужчиной. Пока мы жили вместе, он трахал меня перед сном, рано утром и иногда — по-быстрому — в течение дня.
— С тех пор как ты появилась, я делал это всего один раз, — продолжил он. — Ведь у меня была ты.
Я замерла с бокалом в руках:
— Правда?
— Правда.
Я пригубила вино, попытавшись собрать мысли в кучку.
— А почему ты перестал? А как насчет последних нескольких недель? У нас ведь был такой большой перерыв.
Его губы тронула легкая улыбка.
— Я собирался быть с тобой и хотел, чтобы ни капли не пропало зря.
Тогда я поставила бокал и игриво пихнула его в плечо:
— Ты всегда так говоришь, словно я какая-нибудь нимфоманка.
— Ты любишь секс, мой ангел, — хмыкнул он. — И здесь нет ничего дурного. Ты охочая до этого дела и абсолютно ненасытная. Но мне нравится. Мне нравится понимать, что, коли уж я в тебя вошел, ты высосешь меня досуха. А затем потребуешь продолжения.
— К твоему сведению, за время нашей разлуки я ни разу не пускала в ход руки. Даже поползновений таких не было, — покраснев, заявила я.
— Хм… — скептически произнес он, облокотившись на прилавок из черного гранита.
— Мне нравится трахаться с тобой потому, что ты — это ты, а не потому, что у меня бешенство матки. Если тебя что-то не устраивает, ради бога, отрасти себе живот, или перестань мыться в душе, или вообще… — Я слезла со стула. — Или просто скажи «нет», Гидеон.
С этими словами я направилась в гостиную, изо всех сил пытаясь унять внутреннее беспокойство. Но Гидеон остановил меня. Он подошел сзади и обнял.