Сплит
Шрифт:
Я прислоняюсь к столу рядом с Коди.
— Как ты узнал обо всём этом? Он никогда не рассказывал.
— У нас была пара бесед между отцом и сыном за пивом, — он быстро обнимает меня. — Я не обвиняю тебя в том, что ты уехала, Шай. Ты изображаешь из себя крутую, но просто, чтобы скрыть, какая мягкая внутри.
Я наклоняю голову и рассматриваю тёмные глаза моего брата, у которых есть золотые пятнышки прямо как у мамы.
— Я твоя старшая сестра. И оставила тебя, когда ты нуждался во мне.
Его губы изгибаются в уголках.
— Ты можешь быть старше по возрасту,
Я пихаю его плечом, и он хихикает.
— Хорошо, что ты вернулась, — он встаёт и подходит к двери, но поворачивается, прежде чем пройти сквозь проём. — Когда эти люди с новостного канала позвонят и начнут предлагать тебе работу мечты, сделай нам одолжение в этот раз и оставайся на связи.
— Обещаю, — я опускаю подбородок, не в силах выдержать взгляд моего брата, так как гордость и грусть в его взгляде сжимают мне горло.
— Хорошо. Споки ноки.
Старая дверь закрывается с жалобным воем, который походит на мой. Я никогда не останавливалась, чтобы подумать, как больно моему папе после смерти мамы. До такой степени потерянная в торнадо эмоций, я не могла видеть за пределами своего собственного горя. Но всё же, зачем оставаться здесь в этом доме смерти, когда он мог бы жить в доме мечты мамы, окруженном воспоминаниями, когда она была здоровой, и у них вся жизнь была впереди? Позволить жить там чужому человеку, тому, кто понятия не имеет, какая это привилегия, быть так близко к последнему, что было важно для неё. Эта мысль заставляет мои мышцы напрячься.
Если кто и заслуживает жить в том доме, так это я. И с моим неограниченным по времени пребыванием я точно не смогу находиться в этом доме бесконечно.
Собака с костью, верно?
Я верну дом моей мамы.
Лукас
— Ну же, Бадди. Разве ты не голоден? — я держу на ладони горсть собачьей еды.
Он пятится глубже под пол и рычит.
— Хорошо. Всё в порядке, — я бросаю подушечки обратно в пластиковую миску и проталкиваю её под крыльцо. — Это твоё. Я не буду тебя донимать.
Несмотря на мои максимальные усилия выманить его из укрытия, он не выходит с тех пор, как впервые показался почти неделю назад. Каждую ночь я возвращаюсь с работы, заглядываю вниз, чтобы увидеть эти испуганные карие глаза, смотрящие на меня. Я должен предположить, что он выходит, когда меня нет, или, может быть, пока сплю, но когда я здесь, он прячется в своём укрытии.
Думаю, его до этого ранили, и он испытывает трудности с доверием. Я не хочу давить на него и отпугнуть. На самом деле приятно снова о ком-то заботиться.
Я сажусь за свой стол и открываю альбом. Ничего необычного, просто блокнот с чистыми листами для рисования, которые продаются для детей. Даже если бы у меня был телевизор, я не люблю его смотреть. Опасаясь сюжета в вечерних новостях или нескольких минут криминального шоу, которые вызовут потерю сознания. У меня есть куча комиксов, но я перечитывал каждый уже много раз, поэтому провожу время за рисованием.
Мои руки болят после выкладывания гипсокартона в течение всего дня, но этого недостаточно, чтобы помешать им двигаться по бумаге. С быстрыми штрихами
«Шайен».
Эта девушка застревает у меня в голове с момента нашей первой встречи. Она находится на рабочем месте, по крайней мере, раз в день, обычно, чтобы доставить кофе для персонала или заскочить и дать Нэшу подписать что-то важное. Я так близко к тому, чтобы подойти и поздороваться, но нервозность делает это невозможным, поэтому моим следующим лучшим решением становится её игнорирование. Но даже лучшие попытки не могут удержать мой взгляд от поисков её.
Эти первые несколько дней я ловлю её наблюдающей за мной. Она улыбается, и её проявления дружелюбия погружают меня глубже в работу. Вчера я обратил внимание, что она изучает меня взглядом, будто бы мой отказ приветствовать её выражает мою незаинтересованность. Вряд ли она догадывается, что я теперь думаю только о ней. Для кого-то вроде меня одержимость опасна.
Но сегодня самый худший день. Она даже не смотрит в мою сторону и ведет себя так, будто меня не существует. И это причиняет боль, что глупо, потому что я едва знаю эту девушку.
Кроме того, знаю, как она выглядит голой.
Мои пальцы сильнее сжимают карандаш.
У Шайен взрывной темперамент, и так же, как это меня пугает, я не могу удержаться от представления того, каково бы было узнать её получше. Но я никогда до этого не дружил с женщиной. Никогда не имел возможности даже узнать женщину. Те, которых я знал в прошлом, были бессердечными; все они, казалось, чего-то хотели от меня. Что-то, что я никогда бы не смог дать. Поэтому они брали это силой или пытались взять. Я качаю головой и возвращаюсь к странице, чтобы увидеть нарисованное карандашом изображение голого тела Шайен.
Именно поэтому Шайен Дженнингс лучше всего игнорировать меня. Я не похож на других парней, и она тот тип, который, вероятно, привлекают уверенные друзья. Надёжные. Непоколебимые.
Всё, что ко мне не относится.
Глава 9
Шайен
«Спасибо за Ваш интерес, но эта должность…»
— Чёрт возьми, — я швыряю свой телефон на рабочий стол и удерживаюсь от череды красочных ругательств. — Занята.
Проходит почти две недели с момента моей блестящей оплошности, и после отправки резюме и подачи заявления на каждую работу, которую мне удается найти, от полевого репортёра до научного сотрудника, в каждое существующее агентство новостей, я ничего не получаю.
Тревор говорит, что я, скорее всего, попадаю в чёрный список после оскорбления своего оператора.
— Ты была эмоционально нестабильной. Это первый пункт в списке табу широковещательных новостей, — говорит он, но я не думаю, что каждый телевизионный канал в этой стране знает об этом инциденте.