Спокойной ночи, Братислава
Шрифт:
Это очень тоскливая мелодия, очень медленная, а в конце все сложнее и сложнее, все уходит вниз, нельзя потерять мысль. Ванесса представляет, что перед ней стоят ноты, и ей становится спокойнее. Ведь она сможет подсмотреть, когда ошибется. Обязательно сможет. Раз, два.
– Что с тобой такое? – мама хватает руки Ванессы и сбрасывает их ей на колени. Сжимает кисти, строго смотрит в глаза и спокойно повторяет. – Что с тобой такое? Ты ошибаешься на одном и том же такте. Соберись. До конкурса неделя. Ты же не хочешь всех подвести?
Ванесса мотает головой. Она не хочет.
Мама вздыхает, выключает метроном и кивает:
– Обедать, потом снова – с того же места.
Слишком давишь на начало такта. Не сиди, как манекен, двигайся. Метроном, слушай метроном. Грязная педаль. Давай сначала.
Кукла заболевала снова и снова с верхней соль, с нижней соль. Верхние ноты плакали, потому что устали от гостиной и хотели звучать где-то еще, но мама наклонялась и ставила ближе метроном, стучала под его ритм краем стопы и кивала, когда Ванессе удавалось попадать в его темп почти идеально.
Ванессе хотелось плакать вместе с верхними нотами, потому что она устала. Потому что нельзя играть одну и ту же пьесу под метроном с восьми часов утра в воскресный день. Ей не хотелось ехать на конкурс. Она ненавидела этого Чайковского. Зачем он написал такую грустную мелодию для детей?
В три часа был перерыв. Ванесса сидела на твердом диване напротив фортепиано и обнимала большую подушку. В голове стучал метроном, хотелось его выключить, но она не понимала как. Она тихо встала и развернулась в сторону кухни за сладким чаем. В коридоре остановилась, потому что встретила Султана. Колли моргал, Ванесса опустила ладонь к его носу, и Султан любопытно и радостно обнюхал ее руки. Она почти засмеялась, но не стала, потому что услышала, что на кухне за углом стали говорить громче. Замолчала, опустилась возле колли.
– … Что у нее 100 из 100 по всему рейтингу. У них такие оценки. Она это повторила миллион раз за нашу встречу, как будто все немного не догоняли. Это содружество у меня уже дальше печенок.
– Так перестань с ними встречаться.
– Господи, Марк, ты же понимаешь, что речь о статусе. Если я перестану ходить на эти встречи, никто не позовет меня организовывать этот… Благотворительный банкет в следующем мае. А никто его не может организовать лучше меня. Это моя работа.
Ванесса хотела уйти, но боялась, что ее услышат. Она растерянно замерла в коридоре и лихорадочно соображала, куда сделать шаг. Войти на кухню? Мама разозлится, что она подслушивала. Пойти обратно? А если залает Султан?
– Надеюсь, Ванесса хотя бы войдет в первую тройку на конкурсе. Иначе эти мамаши меня живьем сожрут. У Линды гений. У Даны сын какие-то программы пишет. Все по кругу, каждую встречу: а мой, а моя. Только вот мне нечего сказать. Одна вон даже пьесу нормально сыграть не может, Герард с Лорой тоже дурака валяют. Черт… – мама ойкнула, что-то громыхнуло.
– Все в порядке?
Ванесса сделала один за другим шаги назад в гостиную, поэтому папин голос в ответ звучал чуть тише
Через минут семь мама вернулась и включила метроном.
– Я не буду.
– Что?
Одна мамина бровь знакомо взлетела вверх. Ванесса смотрела в пол и сглатывала редкий воздух, потому что неожиданно стало тяжело дышать.
– Я не хочу участвовать в конкурсе. И я устала.
Мама выключила метроном, сложила руки и подошла вплотную к Ванессе.
– Садись за фортепиано.
Ванесса задрожала, стало жарко, в уши ударило неприятным теплом. Она замотала головой и шепотом повторила:
– Я не буду. Ни за что. Меня это достало.
Мама еще выше сложила руки, поджала губы и развернулась к двери.
Ванесса не сразу подняла голову. Уставилась на мамину спину. Мамина спина прямо и твердо принимала этот взгляд. Мамина спина остановилась у двери. Мамина спина четко и громко сказала:
– Не выйдешь, пока не будешь играть как положено. У меня нет времени на твои истерики.
Спина исчезла, дверь захлопнулась, замок повернулся и замолчал.
Ванесса решилась стучать в дверь только через четверть часа.
– Ну мамочка! – она хваталась за ручку и тянула ее изо всех сил на себя. – Пожалуйста.
Еще через час она перестала плакать. Через два часа заснула у дивана на полу. Когда проснулась, в комнате стало темнеть, и она зажгла лампы. Стала снова дергать дверь и стучать по полу ладонями.
– Мама! Пап! Я завтра все сыграю. Мама!
Брат принес ей воды.
Всего прошло пять часов – от головокружения Ванессу стало качать.
Она медленно, с тупым и строгим взглядом отодвинула банкетку. Дотянулась до педали. Нижняя соль, верхняя соль. Ванесса играла, снова, снова и снова. Мама пришла и включила метроном.
– Видишь, тебе всего лишь нужно было успокоиться.
3
Ванесса вздрагивает, когда папа сигналит передней машине. Лора спит, смешно опустив голову на грудь.
– Не опоздаем?
– Будем через три минуты.
Это формальность, конечно. В семье Кац никогда не опаздывают.
Ванесса кивает, затягивает на макушке хвост. После своей победы в конкурсе городских школ искусств она никогда не спорила с мамой. Она была почти идеальной дочерью. Она пыталась ей быть.
<