Спокойной ночи, Братислава
Шрифт:
– А вон тот?
– Этот… – мальчик лениво ткнул в него кончиками пальцев. – Этот вроде бы бракованный. Уступлю за четырнадцать!
Рома сунул ему пятнадцать и осторожно поднял котенка обеими руками.
Сквозь ярко–рыжую диагональ на шерсти на Рому уставилась точная копия маминого котенка.
Рома не помнил, как вернулся домой. Котенок сидел на столе и молча наблюдал за странным новым хозяином.
– И как ты такой получился, а?
Котенок не отвечал, только чихал и щурился. Рома засмеялся, но как-то нервно, недоверчиво, потому что не привык еще к таким совпадениям. И вспомнил про маму.
Вечером они с котенком рисовали вместе. Рома лаконично назвал его простой кличкой «Бой» и хохотал, когда тот забирался в шуршащий пакет из «Икеи» и пытался запрыгнуть на низкий холодильник.
– Есть идеи по новому комиксу, Бой?
Рома нарисовал Еву на фоне Эйфелевой башни.
– Если что, Бой, нам с тобой этого совсем не хочется. Всех этих Парижей. Чем плохо здесь?
Котенок почти понимающе моргнул и начал самозабвенно играть с краешком Роминых брюк.
– Это Ева. Она нам с тобой очень нравится. Ну… Точнее, мне она уже нравится, а тебе – понравится. Вроде бы она все же не улетит… Надеюсь.
Рома прекратил рисовать и быстро спрятал бумагу. Как перестать надеяться на простое, человеческое чудо?
5
Потому что с Парижем все получилось. Теперь уже точно.
Кажется, все было как–то быстро. Вам знакомы такие сны, которые приходят под самое утро? Особенно после того, как просыпаешься и засыпаешь снова: сны-полубред, затуманенные, болезненные. Роме казалось, что следующий месяц был одним из таких снов.
С Парижем все было решено оперативно и отлично – Ева светилась, разговаривала, словно мурлыкала, даже подпрыгивала, когда рассказывала, как там все будет устроено, притащила университетские брошюры. Рома не стал придумывать причину, чтобы оттолкнуть Еву, он просто знал, что легче от этого не станет. Он тихо тонул в своей боли и боялся, что однажды сорвется. Но удавалось держаться.
Он содрал все комиксы со стен. И завел пустой блокнот.
Вечером накануне своего отъезда Ева приехала к нему.
– Тук–тук! Здесь живет самый очаровательный парень Братиславы? – она оперлась плечом на дверной косяк и наклонила голову. – Привет, Ром.
На ней было голубое платье с яркими ананасами.
– Здравствуй. Платье красивое.
– Правда? Это как в той книге, которую ты мне подарил – «Две встречи в Париже». Там героиня купила себе такое платье, и я подумала… Короче, – она опустилась на диван, – мама одной моей подруги владеет своей линией одежды. Жаль, я не успею вас познакомить…
Она осеклась и замолчала. Потом чуть тише и быстрее добавила:
– В общем, они мне сшили такое на заказ. Со скидкой. Я рада, что нравится.
Ева снова помолчала.
– А зачем ты убрал свои рисунки?
Перед ними была голая стена с ободранной местами штукатуркой. Рома устало ухмыльнулся.
– Да так. Надоели. Во сколько рейс?
– В два часа, завтра. Ром… Можно я останусь?
Утро было солнечным, тепло проходило сквозь окна и ложилось световыми пятнами на дощатый пол и ободранную стену. Ева уселась у Ромы в ногах и задумчиво смотрела, как он спал. Ей казалось, что его веснушки вздрогнут от его дыхания и станут сыпаться на наволочку с простыней.
«Не повезло мне с ними»
«Хватит глупости пороть. Это твой Млечный путь, Ромка»
Веснушки беспокойно дышали вместе со своим рыжим хозяином. Ева впервые почувствовала то, чего так боялась. Сглотнула. Поджала под себя ноги. Через несколько минут выскользнула наружу к такси.
6
Таксист – веселый и до ужаса болтливый чех – начал говорить еще до того, как она села в машину.
– Значит, в общежитии живете? Как прекрасно. Нет, честное слово, всегда мечтал жить в общежитии! Сам–то я не закончил ничего, не до того было. Только колледж недалеко от Праги, но это все была скука смертная, понимаете? А потом–то, чего, оно–то быстро вышло: женился, сын, дочка.
Они плавно свернули на следующую улицу.
Конец ознакомительного фрагмента.