Спор богинь
Шрифт:
Астара также знала, что он бывает очень резким и язвительным, если что-то складывается не так, как ему бы хотелось.
И тем не менее сама она никогда не видела от него ничего, кроме ласковой заботы. А еще ей нравился его быстрый и четкий ум, а также то, что он никогда не приказывал ей что-либо сделать помимо ее воли и изо всех сил старался понять ее точку зрения.
– Вы удивительный и замечательный человек, дядя Родерик! – воскликнула девушка, целуя его в щеку.
– Пойдем, пора браться задела. Нам предстоит еще очень многое сделать до приезда моих
– Вот почему и женщины сами тоже напоминают цветы, -учтиво ответил сэр Родерик и поправился: – Или должны напоминать.
И тут же подумал, хотя и не произнес своей мысли вслух, что его воспитанница точно походит на редкостный, единственный в своем роде цветок, растущий в самых труднодоступных уголках мира; и ради этого цветка те мужчины, которые по-настоящему понимают толк в цветоводстве, согласны рисковать своей жизнью.
После этого он заставил себя настроиться на деловой лад и какое-то время не думать об Астаре. Ведь его ждало множество неотложных дел не только в саду, но и во всем имении, а также во дворце.
Половина дня прошла в неустанных хлопотах, а после того, как они вернулись в дом, Астара едва успела привести себя в порядок и спуститься к чаю, как прибыли виконт Илвертон и капитан Уорфилд.
Она услышала их голоса в холле, где они здоровались с дядей. Затем дверь распахнулась, и сэр Родерик вошел в салон. За ним следовали два самых красивых молодых человека, каких Астаре доводилось встречать в своей жизни.
– Астара, наши гости прибыли, – объявил сэр Родерик. – Прежде всего я хочу познакомить тебя с Уильямом. Как я уже говорил тебе, это мой старший племянник.
Астара сделала легкий реверанс, приветствуя гостя, а виконт поклонился с грацией, подчеркнувшей его атлетическое сложение и широкие плечи.
Ей пришло в голову, что в его голубых глазах застыло, вероятно, такое же вопросительное выражение, как и в ее собственных.
Можно подумать, промелькнула в ее голове дерзкая мысль, что они марионетки, которыми манипулирует сэр Родерик. Интересно, как относится виконт к этому обстоятельству?
В затее сэра Родерика, в тех письмах, что она написала под его диктовку, было столько театрального, что вся ситуация начинала казаться Астаре достаточно забавной.
И только когда девушка подумала о будущем и о том, что ей вскоре предстоит выбрать себе мужа из троих незнакомых молодых людей, она ощутила страх.
Но она поспешила успокоить себя, что ее опасения излишни , и что виконт непременно окажется и в остальном приятным не в меньшей степени, чем по своей наружности.
И для нее стало почти потрясением, когда капитан Лайонел Уорфилд, представленный ей дядей вслед за его кузеном,
Уильям был блондином, а Лайонел – шатеном, к тому же он носил небольшие усы, столь популярные среди военных, а его талия оказалась такой стройной, что Астаре невольно вспомнились слова дяди о том, как учащенно бьются сердца дам при виде его племянника, облаченного в мундир или сидящего верхом на коне.
Она принялась разливать чай, а когда оба джентльмена взяли из ее рук предложенные им чашки, у нее возникло отчетливое впечатление, что с их стороны это исключительно акт вежливости и что они наверняка предпочли бы выпить вместо чая бокал вина.
За время, проведенное в Риме и Париже, Астара набралась достаточно опыта, чтобы почувствовать, что Лайонел Уорфилд первым устремил на нее взгляд, полный откровенного восторга и обожания.
В его голосе сразу же зазвучали какие-то совершенно новые, особенные нотки, не укрывшиеся от ее внимания.
Итак, она уже покорила одного из племянников сэра Родерика, сомнений в этом не оставалось. Но тут же ей пришло в голову, что виконт просто более сдержан в проявлении своих эмоций либо просто не хочет идти на слишком поспешные решения.
И тогда она подумала, что Уильям, возможно, предпочитает занимать выжидательную позицию. Ведь он, вне всяких сомнений, неизменно становился предметом страстного обожания со стороны любой особы женского пола, на которую обращал свой благосклонный взор.
А в это время сэр Родерик вспоминал прежние времена, намереваясь направить беседу в непринужденное русло. Он расспрашивал племянников о здоровье и успехах их отцов, рассказывал им о новшествах, которые намеревался ввести в усадьбе.
– Как я и ожидал, Астара пришла в восторг от Уорфилд-хауза, – сообщил он почти хвастливым тоном. – А что касается сада, то я уже почти позабыл за эти годы, до чего прелестен он бывает весной.
– Приятно думать, дядя Родерик, что вы опять вернулись домой, – заметил Лайонел.
Сэр Родерик встал, намереваясь показать капитану, портрет его отца, когда тот был молодым человеком, а Астара осталась сидеть за чайным столом наедине с виконтом.
– Это ваш первый визит в Англию, мисс Биверли? – осведомился он.
Она покачала головой.
– Нет, до двенадцати лет я время от времени жила здесь.
– Смею ли я сказать, как мне приятно, что вы вернулись? – осведомился виконт.
– Да, вполне, но только в том случае, если вы говорите это всерьез, – ответила она.
– Мне никогда не требуется длительного времени на размышления, – немедленно отозвался виконт, – так что я могу уже сейчас сказать вам со всей искренностью, что я совершенно серьезен.
– Благодарю вас, – ответила она с улыбкой. Виконт отметил про себя, что девушка не смутилась и ничуть не взволновалась после его слов.
До этого он предполагал, что она должна быть похожей на большинство юных девиц, которых он встречал, – смущающихся, едва с ними заговоришь, скованных и бессвязно лепечущих всякую чепуху.