Спор о варягах
Шрифт:
Миллер же в одном письме излагал свое кредо так: «быть верным истине, беспристрастным и скромным». Историк «должен казаться без отечества, без веры, без государя... Все, что историк говорит, должно быть строго истинно, и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе подозрения в лести» (Пекарский 1870: 381). Это он и осуществлял. В противоположность этому Ломоносов (см. 1957: 148-149) искал в истории прежде всего основу для патриотических настроений и полагал, что русскую историю должен излагать «природный росиянин», ибо только такой сочинитель не будет склонен «ко шпынству и посмеянию». Он не работал с русскими летописями, ?. черпал свои знания из «Синопсиса» —- позднего украинско-польского искаженного пересказа. Кроме того, Ломоносов
Рассмотрение в генеральном собрании продолжалось с 23 октября 1749 г. по 8 марта 1750 г. В новом отзыве Ломоносов писал: «Всего несноснее, что в своем исступлении или полуумстве» Миллер опровергает пребывание апостола Андрея Первозваного в земле российской, тогда как Петром Великим орден Андрея Первозваного учрежден! Этот второй отзыв Ломоносова стал исходным пунктом для двухсотлетнего развития позиций антинорма-низма. Споры шли на латыни. Впоследствии Ломоносов вспоминал (1952, б: 549): «Каких же не было шумов, браней и почти драк! Миллер заелся со всеми профессорами, многих ругал и бесчестил словесно и письменно, на иных замахивался палкою и бил ею по столу конферентскому». Читая это, Алпатов замечает (1985: 23): «Если учесть, что Ломоносов тоже был человек крутого нрава и ходил тоже с палкой, то нетрудно себе представить всю ожесточенность этих ученых баталий».
Канцелярия постановила, приняв в основание отзывы Ломоносова, Крашенинникова и Попова, речь Миллера уничтожить, «так как она предосудительная России» (Пекарский 1870: 359-362). Миллер был снят с должности ректора университета. Более того, президент граф Разумовский в своем указе обвинил Миллера в ряде грехов: уговорил, де, Гмелина уехать, сговаривался с Делилем, клеветал на Крашенинникова, что тот был у него «под батожьем», а главное, что из Сибири он привез только никому не нужные копии бумажек (можно было просто запросить канцелярии, чтобы их прислали!) и к тому же позорит Россию! Резюме: понизить Миллера в чине и оплате, переведя его из профессоров в адъюнкты. (В сталинские времена с космополитами расправ-лялись куда суровее.)
Через несколько месяцев его простили, вынудив просить прощения. Уж очень был умелый и ревностный работник. Но и Миллер в результате всех своих невзгод стал осторожнее и сдержаннее. Он охотно делился своими богатыми знаниями по истории России, но становился немым, когда заходила речь о чем-либо предосудительном для российских порядков.
Все эти годы он писал по добытым им источникам историю Сибири. В 1750 г. вышел первый том. Дальнейшее издание застопорилось. Миллер стремился каждое положение подтвердить ссылкой на источники и обильным цитированием этих источников. Академическое начальство рассматривало это как ненужную роскошь и пустопоржнее желание раздуть объем книги в ущерб академическому издательству. В конце концов в 1752 г. было принято решение поручить Фишеру сократить рукопись Миллера, что Фишер и выполнил, издав в 1768 г. «Сибирскую историю» в двух томах на немецком языке... под своим именем (Миллер был упомянут в предисловии как сделавший подготовительные работы). В 1774 г. вышел русский перевод этого издания.
6. Позднее признание
В 1754 г. Миллер стал конференц-секретарем Академии, вел все ее протоколы, жалованье его было повышено. К этому времени он имел обширное международное признание — был членом Королевского общества Англии, Парижской Академии наук, Стокгольмского, Лейпцигского и других научных обществ. В связи с воцарением Екатерины II в 1762 г. его положение стало еще более улучшаться. Никто не мог попрекнуть его немецким происхождением: он служил уже больше 30 лет русскому государству, да теперь и сама царица была немкой. Когда в 1763 г. генерал А. П. Мельгунов, пытавшийся противостоять дворцовому перевороту, был отослан на юг и раскопал там Литой курган с раннескифским царским погребением (впоследствии этот комплекс вошел в науку под названием Мельгуновского клада), Екатерина именным указом повелела именно Миллеру сделать его научное описание.
Он завел себе отличный каменный дом на 13-й линии Васильевского острова, напротив Морского кадетского корпуса, заполненный домочадцами и приживалами. В этом доме он на время поселил приглашенного им из Германии Августа-Людвига Шлёцера, талантливейшего историка, который ввел в науку русские летописи, разделение критики источников на внутреннюю и внешнюю и самый термин «источник». Нрав у гостя был тоже отнюдь не благостный, и скоро они с Миллером рассорились.
«Мюллер, имевший тогда 56 лет, был красивый мужчина, чрезвычайно высокий и крепкий... — пишет Шлёцер в своих воспоминаниях. — Он мог быть чрезвычайно бойким, у него были остроты и колкие возражения; из его маленьких глаз проглядывала сатира, а в образе мыслей было что-то великое, справедливое, благородное. Он был теплый патриот за честь России, которая, однако, до сих пор его очень оставляла в пренебрежении...» Причиной Шлёцер называет «чрезмерную запальчивость». «Он наделал себе много врагов, могущественных, тайных и явных между товарищами чрез свое властолюбие, а между подчиненными — суровым обращением» (Шлёцер 1802: 28).
В 1764 г. против Шлёцера выступили в союзе Ломоносов и Миллер, хотя и безуспешно: Шлёцер стал академиком. Это было важно не только для истории, но и для российского общественного развития: Шлёцер был прогрессивных
0ПИСАН1Е
СИБИРСКАГО ЦАРСТВА
и всВхЪ
ПРОИЗШЕДШИХЪ ВЪ НЕМЪ ДЪДЪ ,
отЪ начала
А ОСОБЛИВО ОТЪ ПОКОРЕН» ЕГО
РОССИЙСКОЙ ДЕРЖАВЪ
ПО С1И БрЕМЕНА } сочинено
ГЕрАрДОМЪ ФрИДЕрИКОМЪ МИЛАЕрОМЪ ,
ИопорйграфомЪ и Профессоров университета _ Аладемш НаукЬ и Соцгетета 'Г '• Аглинскаго ЧленомЬ.
г; КНИГА ПЕрВАЛ.
ВЪ САНКТПЕТЕ рбур Г Ъ при Императорской Академии НаукЪ 17?о. года.
Титульный лист первого издания труда Г. Ф. Миллера «История Сибири» (1750 г.)
Глеб Лебедев - перед самой «норманской баталией» 1965 г. проходил службу в армии
взглядов — типичный просветитель-вольтерьянец, он первым в России выдвинул и мотивировал идею отмены крепостного права.
В следующем году Миллера перевели в Москву, в богатейший архив Министерства иностранных дел. Императрица Екатерина, живя временами в Москве, часто звала к себе старого академика и беседовала с ним. В 1772 г. во время большого московского пожара у Миллера приключился инсульт («параличный удар»), от которого он, однако, оправился и даже продолжал работать. В 1779 г. его на обеде у князя М. Н. Волконского повидал английский путешественник Уильям Кокс. Он так описывает свои впечатления:
«Миллер говорит и пишет свободно по-немецки, по-русски, по-французски, по-латыни и свободно читает по-английски, по-голландски, по-шведски, по-датски и по-гречески. Он обладает до сих пор изумительной памятью, и его знакомство с малейшими подробностями русской истории прямо поразительно. После обеда этот выдающийся ученый пригласил меня к себе, и я имел удовольствие провести несколько часов в его библиотеке, в которой собраны чуть ли не все сочинения о России, вышедшие на европейских языках... Его собрание государственных актов и рукописей неоценимо и хранится в величайшем порядке» (Коукс, цит. по: Каменский 1996: 407).