Спорим, будет больно!

Фарди Кира

– Ага! Афиша висит на доске объявлений, на торгушнике и на остановке. В Доме культуры будет концерт, в магазине – ярмарка и скидки, а в кафе пекут вафли для мороженого.

– Даже вафли? В кафе вафельниц нет.

– Это дочь бабки привезла оборудование и поваров. И угощение для всех будет бесплатным.

– Ого! Вот у кого-то денег куры не клюют.

– А вечером – дискотека. Все наши собираются. Ты в деле?

– Конечно!

В другой момент я бы заплясала от возможности развлечься, но не сегодня. Сейчас я разглядываю окно, створка

которого оказывается не закрытой на задвижку. Сердце начинает колотиться так сильно, что кладу ладонь на грудь.

– Зин, беги ко мне.

– Что, что случилось? – пугается подружка.

– Увидишь.

Я отключаюсь и несусь во двор. Мама поднимает голову. Она стоит у будки Бруно и накладывает ему еду.

– Варь, завтрак на столе, поешь сама, – говорит она.

– Мам, ты в комнату мою заходила утром?

Сердце продолжает маршировать по ребрам, я даже не могу вдохнуть полной грудью.

– Да, ты спала так крепко, что лишь перевернулась, когда я твое окно открывала. Душно сегодня.

– Душно, – шепчу я и опускаю руки: опять зря всполошилась. Но все же уточняю на всякий случай: – А вчера тоже ты шторы раздвинула?

– Да. Что, солнце помешало выспаться? – смеется мама. – Гулять меньше надо.

Зинка влетает во двор с перекошенным лицом. Ее губы подергиваются, глаза-монетки лихорадочно блестят.

– Что? Что случилось?

Я тащу ее в беседку, оглядываюсь и шепчу:

– Все нормально. Проверка бдительности.

– Вот, дуреха! Напугала. У меня чуть сердце не остановилось, – у нее слезы облегчения выступают на глазах.

– Раз сегодня праздник, пойдем, прогуляемся?

– Ты серьезно?

– А то.

– А мажоры?

– Ну, не факт, что они приехали в гости к бабке Серафиме. Это раз. И потом, чего нам их бояться? Мы у себя дома.

– А то!

Мы быстро собираемся и бежим на площадь, где разворачивается основное действо. Народу много, все жители поселка решили развлечься. Однако я не могу расслабиться, постоянно оглядываюсь.

Вот вдали мелькает статная фигура, и паника мгновенно охватывает голову.

Я хватаю Зинку за руку, с силой сжимаю пальцы. Тело рвется бежать. Не знаю, почему так реагирую на этого парня, но все внутри кричит от страха, а ощущение опасности сводит с ума.

– Ой, ты чего? – вскрикивает подруга.

– Смотри, там, впереди, не мажор разве?

Зинка прикладывает ладонь козырьком ко лбу и приглядывается.

– Ты чо, Варюха, сбрендила? Веньку не узнала, что ли?

– Веньку?

Теперь, когда парень подходит ближе и поворачивается, я вижу, что ошиблась. Но звоночек тревожный: так и до психоза можно дойти с этими мажорами.

Мы побывали на ярмарке, заглянули в Дом культуры на концерт оркестровой музыки, прошлись по магазину: оценили скидки. Я успокоилась, даже начала получать удовольствие от прогулки, а Зинка прикупила себе пару вещей. К обеду ноги гудели от усталости, а головы – от перегрузки эмоциями.

– Все, больше не могу! – заявляет Зинка. – Пошли в кафешку, закусим мороженкой и домой.

Уже издалека замечаю сквозь витринные окна, что в кафе нет свободных столиков.

– Может, ну его это мороженое? – спрашиваю подружку, а сама сомневаюсь: запах свежеприготовленной вафли тянется на всю улицу просто умопомрачительный.

– Смотри, там Венька с приятелями! Айда к ним!

Зинка взлетает по ступенькам и врывается в зал, полный народу. Я бегу за ней, ни на кого не глядя.

– О приветики! – поднимает руку тощий и длинный, как жердь, Венька.

– Мы с вами, подвиньтесь!

Зинка тут же сталкивает со стула коротышку Гришку Морозова, которого за низкий рост и упитанную фигуру прозвали в школе Колобком.

– Ты, Соловьева, оборзела! – стискивает кулаки тот.

– Не пыли, Колоб, – Венька придвигает стулья, – всем места хватит.

– А что она?

Но мы не обращаем на Гришку внимания, привыкли к его вечно недовольной мордахе. Мы садимся. Компания собралась большая. Кроме нас с Зинкой, Колобка и Веньки, я вижу Глеба и его подружку Наташу. Заметив меня, она недовольно хмурится: у нас давние терки. Наташка ревнует своего Глебушку, который не пропустит ни одну юбку мимо себя. Вот и сейчас он убирает руку с плеча подруги, отодвигается и спрашивает, глядя мне в глаза:

– Какое мороженое будете, девчонки.

– А какое есть? – Зинка оглядывается на стойку и меняется в лице. – Варь, смотри.

Теперь оборачиваюсь и я, а колокольчики внутри новый перезвон устраивают. Широко улыбаясь, к нам идет Арчи собственной персоной. На нем длинный фартук обслуги, а в руках меню. Периферийно я замечаю и его приятелей, одетых точно так же.

«Что они тут делают?» – вспыхивает паническая мысль.

Но Арчи лишь слегка наклоняет голову в знак приветствия и кладет на стол папку с меню.

– Прошу. Сегодня любое мороженое на выбор.

– Пошли отсюда, – я хватаю сумочку и встаю.

– Девушка, обижаете. Это угощение от Серафимы Альбертовны, – улыбается уголками губ Арчи, а глаза смотрят пристально и холодно.

– Варь, ты чего?

Зинка дергает меня за руку, я плюхаюсь на стул.

– Здесь есть ванильное мороженое, малиновое, карамельное, клубничное, фисташковое, с печеньем и без него, – перечисляет Арчи и перелистывает страницы. – С шоколадной крошкой, с орехами, с кофейным сиропом.

– Хватит! – вскрикиваю я в панике.

Мажор листает меню так быстро, что я не успеваю разглядеть ни одного блюда. Друзья сидят, вытаращив глаза. Я вижу, как Наташка приосанивается, взбивает пальцами пышную челку и приоткрывает яркий ротик.

– Ой, а я хочу клубничное. Есть оно?

– Конечно, – Арчи смотрит только на меня. – Даже земляничное и морошковое. Посмотрите, какая красота.

Он низко наклоняется. Его дыхание обжигает шею, мурашки бегут по спине.

– Слушай, отвали! – я толкаю его в грудь.