Спорим, будет больно!
Шрифт:
– Ага, на Виталю набросился, а сам следом за красотками поперся, – упрекает меня Тоха. – Или ты охранял скандалистку?
На это ответить нечего, я лишь фыркаю и шагаю к мосту.
– Да я просто записку сунул, пухляшка может и не позвонит, – оправдывается Виталя.
«Тоже верно. И чего на парней набросился? – злюсь на себя я. – А все эта ведьма виновата, чтоб ей пусто было!»
Бабушка встречает объятиями. Мы давно не виделись. Я уже и забыл, какая она маленькая и въедливая. С порога начинает поучать.
– И во что это вы вырядились, хлопцы? Вон верзилами какими вымахали, а рванье на себя нацепили.
Она показывает на мои протертые до дыр джинсы от дорогущего итальянского бренда.
– Это, бабуля, – я обнимаю старушку за плечи, – модные нынче тренды.
– Тренды-говенды! Вот я сейчас по ним пройдусь!
Бабуля хватает со стола ножницы и несется ко мне. Я хохочу, уворачиваюсь, подмигиваю друзьям, они тут же включаются в игру. И сразу вспоминаю детство, вечное ворчание бабушки и ее безграничную любовь до самопожертвования.
Когда мама решила заняться бизнесом, бабуля отдала ей все свои накопления, продала солидный особняк, который построил в пригороде столицы дед-генерал. А сама переехала в родительский домик в этом поселке. Ни минуты не сомневалась в своем решении, настолько доверяла любимой дочери. И сейчас наотрез отказывалась возвращаться в город.
– Я уж здесь, по-стариковски, буду век доживать, – отмахивалась бабуля от уговоров. – В поселке все родные люди, поддержат.
Вечером приезжает мама, сидя за круглым столом, мы обсуждаем завтрашний день. Бабушка уже спит, мы планируем ей сюрприз.
– Вы готовы поработать в кафе? – окидывает взглядом нас мама.
– А почему бы не нанять официантов? – осторожно спрашивает Тоха.
– Ты дурак? – набрасываюсь на него я. – Не понимаешь, что бабуле потом здесь жить. Она хочет гордиться своей семьей.
– Я тебя не заставляю, – пожимает плечами мама.
– Нет, что вы! Я просто спросил.
И тут я замечаю, что Виталя крутится на стуле и все время поглядывает на меня. Я слышу звук вибрации, идущий из его кармана, и киваю в сторону двери. Приятель мгновенно вылетает. Через несколько минут он показывается на пороге и подает нам сигналы.
Мы с Тохой переглядываемся и слушаем маму уже вполуха. В душе рождается нехорошее предчувствие.
– Ладно, мам, мы все поняли.
Я встаю и шагаю к выходу.
– Вы куда?
– Прогуляемся. Еще время детское.
Виталя ждет во дворе, притопывая от нетерпения.
– Пацаны, пухляшка позвонила.
Он показывает экран смартфона. Мое сердце пускается в пляс, в груди будто бомба взрывается, разнося по организму гремучую смесь раздражения, растерянности и неожиданного томления. И вдох пропадает, рот раскрываю, а воздух не проходит.
– И… что? – наконец выдавливаю из себя.
– Предложила встретиться на школьном стадионе.
– Тебе лично?
Опять нет вдоха. В ожидании, кажется, замирает вместе со мной природа. Ни листик не шелохнется, ни порыв ветерка не набежит.
– Да, не знаю я, не понял. Айда все вместе. Где тут у вас стадион?
Виталя спрашивает, а смотрит на меня. И мне не нравится огонь в его глазах. Совсем не нравится. Я несколько секунд смотрю на приятелей. Отпускать Виталю одного нельзя, неизвестно, что придумает его шальной мозг.
– За мной.
– Погоди, я сейчас!
Виталя скрывается в пристройке, где нам бабуля выделила комнату, и возвращается с рюкзаком.
– Ты в поход собрался?
– Не-а, – уклончиво отвечает он. – Ну, там шоколадки, конфетки, пивасик.
Он хихикает, а мне еще тревожнее становится.
– Не спускай с него глаз, – говорю одними губами Тохе.
– Не дурак, знаю.
Возбужденный Виталик несется впереди. Я лишь иногда хватаю его за воротник и поворачиваю на нужную дорогу. К стадиону подходим уже в полной темноте, лишь парочка фонарей освещает путь.
– Жутковато что-то, – пожимает плечами Тоха. – Может, ну их…
– О, мальчики, приветики! – раздается сзади голос.
Мы дружно разворачиваемся, и разочарование затапливает грудь. На встречу пришла только пухленькая подружка занозы.
– Салют. Куда дальше? – подкатывает к ней Виталя и хватает под руку. – Как зовут тебя, принцесса?
– Зинаида, – хихикает та и смущенно отворачивается.
– Ох, ну и имечко! – охает Тоха и прыскает в кулак.
– А что? Самое народное, что ни есть.
Зина обижается, сбрасывает руку Витали с локтя, но отвязаться от того не так-то просто. Он мгновенно притягивает девчонку к себе.
– А мне нравится, классное имя. Веди нас, Зинаида, в тайное местечко, познакомимся. Есть такое?
– Ну, разве на качели…
– Идем на качели.
Я тащусь следом. Мне вовсе не интересна эта недалекая девушка, а то, что она недалекая, видно сразу и по ее поведению, и по речи. Вздыхаю, так и подмывает спросить о подружке, но Тоха меня опережает.
– А сердитую подружку чего не захватила?
– Варьку?
«Так, ее Варвара зовут, – отмечаю про себя. – Вар-вар-вар-вара».
Имя так и перекатывается на языке, так и просится наружу. Резкое, даже грубое, оно как нельзя лучше отражает строптивый характер хозяйки.
– А есть еще одна? Зови! – подначивает Виталя.
– Нет, что ты! Варя у нас правильная. Она ночью на свиданку с незнакомцами не пойдет.
– А ты, значит, неправильная?
– Ага, хи-хи, я обычная, как все.