Спорим, будет больно!
Шрифт:
– Может, они на дискач придут? – мечтательно закатывает глаза подружка.
– Вряд ли. Они к субботе уедут уже.
– А вдруг нет?
– У тебя же Венька есть, – подкалываю ее. – За двумя зайцами погонишься…
– Ой, опять ты за свое!
Зинка посылает мне воздушный поцелуй, я, смеясь, бегу домой. Настроение поднимается, чувствую какую-то безудержную легкость, словно взмахну руками и взлечу над крышей. Я кружусь по улице, благо сейчас никто не увидит, и радостно смеюсь. А почему
– Х-р-р-р…
На миг замираю у калитки. Мне кажется, или кто-то идет за мной? Резко оборачиваюсь – никого. У меня сегодня слуховые и зрительные глюки. То шаги слышу, то тени вижу.
Нет, так дело не пойдет! К черту мажоров! К черту Зинку с ее безответной любовью, которая вдруг стала ответной! Так недолго и спятить.
Влетаю в родной двор, Бруно радостно бросается ко мне: отец спустил собаку с цепи.
– Тихо, не шуми, – я заглядываю в черные глаза пса, он виляет хвостом. – Хороший мальчик, потом поиграем.
Я бегу в беседку.
– Мам, есть хочу!
– Вот оглашенная! Кто же на ночь наедается?
– Я!
Безумно вкусные шашлыки улетают в одно мгновение. Я уплетаю их так, словно ничего вкуснее в жизни не пробовала. Наевшись, умываюсь, переодеваюсь и падаю на кровать. И только закрываю глаза, как вижу мажора. Он стоит рядом, наклонившись, и вглядывается пристально в лицо.
Я вдавливаюсь в подушку, шарю руками по простыне в поисках орудия защиты, ничего не нахожу и замираю.
– Что ты здесь делаешь? – сиплю сдавленным шепотом. – Я закричу.
– Кричи, сколько угодно, – криво усмехается Арчи.
Он вдруг садится на край кровати, его руки упираются в матрас по обеим сторонам моей талии. Я задыхаюсь, хватаю раскрытым ртом воздух, а он не поступает в легкие.
Лицо мажора медленно придвигается.
Сантиметр, еще один, еще…
Его губы совсем близко, вот-вот коснутся меня. Я слышу прерывистое дыхание, чувствую запах кожи, смешанный с ароматом знакомого парфюма. Жаром окутывает все тело. Я вытягиваюсь, неукротимое желание пронзает насквозь.
И я сдаюсь первая. Хватаю мажора за шею, резко дергаю на себя и впиваюсь губами в твердый, но безумно сладкий рот.
Глава 5
На утро я просыпаюсь от лучей солнца, бьющих прямо в лицо. Пытаюсь открыть глаза, но получается плохо.
«Странно, я вроде бы закрывала вечером штору», – выплывает из глубины сознания мысль. – Или не закрывала?»
В голове туман, и вообще чувствую себя разбитой, будто заболеваю. Все тело ломит, губы припухли и болят. Еще и тот кошмар дурацкий! Приснится же такое!
Встаю с трудом, да и то потому, что мама сердито зовет из кухни:
– Варя, ты еще долго валяться будешь? Зина уже несколько раз приходила. Что-то случилось?
– Нет, все в порядке.
Я сажусь, хотя мне уже не кажется, что все нормально. Слишком необычные ощущения во всем теле, да и воспоминания странные. Настолько явные, что не кажутся сном.
И зачем Зинка прибегала? Могла бы и позвонить. Смотрю на экран мобильника: пропущенных вызовов нет. Шаркая по полу, тащусь к зеркалу, смотрю и отшатываюсь. Волосы дыбом, словно у меня начес из восьмидесятых годов, губы красные, опухшие, торчат как лепешки, а лицо все в красных пятнах.
«Неужели так стресс выходит? – с ужасом разглядываю себя в зеркале. – Все, больше никаких переживаний!»
Бочком, чтобы меня не увидела мама, пробираюсь в ванную комнату и привожу себя в порядок. От контрастного душа становится немного легче, но все равно подташнивает. Выхожу в кухню уже вполне в приличном виде.
Вернее, так думаю, что в приличном, а на самом деле…
– Варька, ты заболела? – всплескивает ладонями мама. – О боже! Ты посмотри на себя? Где вы с Зинкой вчера шатались?
– Нигде. Сначала в городе были, а вечером на стадионе пробежались.
– Спятили, девки? – мама толкает меня на стул. – Кто же ночью бегает?
– Мы.
Она придвигает ко мне тарелку с яичницей, я смотрю на кружочки желтков, и приступ тошноты подкатывает к горлу. Мгновенно срываюсь с места и бегу в туалет.
– Варя, что случилось?
Мама суетится за спиной, то подаст полотенце, то подержит тяжелые волосы.
– Если бы я знала, – выдыхаю наконец я.
Она притягивает меня к себе и трогает губами лоб. Я отшатываюсь.
– Ба, доча, да ты вся горишь! Наверное, ротавирус в столице подхватила.
– Ага.
«Ротавирус, как же! – думаю про себя. – Есть один такой, Арчи кличут».
– Марш в постель! И сегодня ни шагу из дома!
Да я и сама никуда не хочу, чувствую себя отвратительно. Сон, похожий на явь, будоражит мозги и выворачивает душу наизнанку. Впервые я сама поцеловала парня. Причем сделала это с бешеной страстью. Мажор будто загипнотизировал меня, свел с ума одним только синим взглядом.
Я проваливаюсь в сон и вырываюсь из тяжелой дремы только ближе к вечеру. В комнате полумрак, на прикроватной тумбочке стоит стакан с водой, лежит термометр.
– Мама… – зову ее тихим голосом.
Прислушиваюсь к себе, к звукам дома.
– Да, доченька, – в спальню врывается мама, а за ее спиной маячит тень отца.
– Есть хочу.
– Вот и славно. А я тебе уже кашку на воде приготовила.
Мама помогает мне сесть, одеться. После ужина я вообще чувствую себя вполне здоровым человеком.