SPQR V. Сатурналии
Шрифт:
Я размышлял обо всем этом, возвращаясь в истинный Город. Рим давно уже разросся за пределы стен, которые разметил своим плугом Ромул. Порт Рима, район, находящийся за стенами на берегу реки, перебрался через реку, чтобы образовать новое предместье Транстевере. На Марсовом поле – там, где некогда каждый год собирались граждане, чтобы записаться в свои легионы и проголосовать по важным вопросам – по-прежнему воплощались грандиозные строительные проекты. Граждане все еще приходили туда голосовать, хотя теперь мало кого заботила служба в легионах.
«Пройдет немного времени, – подумал я, – и большая часть Рима будет находиться не в кольце стен, а за их пределами. А откуда берется все это избыточное население? Наверняка появляется не благодаря увеличивающейся рождаемости. Вообще-то многие старинные фамилии вымирают из-за недостатка жизненной энергии. Плодовитость Цецилиев Метеллов – явно исключение».
Нет, Рим наполняли крестьяне из сельской местности и освобожденные рабы. Крестьянам, некогда главной опоре общества, приходилось продавать свои земли, разоряясь из-за огромных малоэффективных плантаций, использовавших дешевый рабский труд, – еще одно несчастье, которое мой класс навлек на Рим. А сами рабы добывались в результате наших бесконечных войн с другими странами. Горемык, которые кончали свою жизнь на плантациях или в рудниках, заставляли работать до смерти, но многих использовали на менее трудных работах в Риме, и мало кто из них оставался рабом на всю жизнь. Их освобождали, и в течение поколения, максимум двух, их потомки получали все гражданские права.
На улице рядом со скотным рынком я увидел напыщенного, исполненного чувства собственного достоинства сенатора, шествующего во главе толпы своих клиентов. Вообще-то некоторые из них шли впереди, расчищая путь для великого человека. Их, наверное, была целая сотня – вот еще одна из причин быстрого увеличения числа вольноотпущенников. Одним из способов продемонстрировать свою важность было показаться с большой клиентелой [16] , а освобожденные рабы автоматически становились вашими клиентами, связанными узами долга и обязанностью посещать вас. У по-настоящему богатых людей таких клиентов были тысячи. В довершение всего я знал, что этот сенатор (имя его я не назову – его обидчивые потомки в наши дни очень могущественны) сам был внуком освобожденного раба.
16
Клиентела (здесь) – круг клиентов. Клиент – полноправный гражданин, находящийся в зависимости от своего патрона и пользующийся его защитой и покровительством.
Я брел наугад. Я часто так поступал. В юности я ненавидел скучных стариков, которые вечно сокрушались об испортившихся временах и о том, как низко пала Республика. Теперь, когда я сам стал старым, я, скорее, наслаждаюсь всем этим.
На скотном рынке я прошел среди загонов и клеток, очень внимательно глядя себе под ноги. Воздух был пропитан запахом сгрудившихся здесь домашних животных и звенел от блеяния, рева, кудахтанья и прочих звуков. Несмотря на название «Бычий форум», тут продавалось очень мало крупного скота, не считая животных, предназначенных в жертву. Зато тут было множество другой живности, от ослов до жертвенных голубей. Их можно было купить живыми или по кускам, уже забитых.
Кроме прилавков мясников, фермеров и продавцов скота, тут стояло много прилавков других торговцев, но я не искал, что бы мне купить. На Форуме я заметил, что исчезли палатки предсказателей судьбы – без сомнения, их прогнали цензоры или эдилы. Такое случалось каждые несколько лет, но они всегда мало-помалу возвращались. Им нужно было где-то обретаться, и скотный рынок вполне им подходил, но пока я не увидел ни одного.
Потом я заметил, что перед продавцом козы разглагольствует какой-то человек в сенаторской тоге вроде моей, но одноцветной. Он протянул руку, и торговец угрюмо передал ему несколько монет. Раз он собирает штрафы на рынке, значит, это один из плебейских эдилов. Курульные эдилы носили тогу с пурпурной каймой.
– Простите меня, эдил, – сказал я, подойдя к нему сзади.
Сборщик штрафов повернулся, и его взгляд машинально опустился к пурпурной полосе на моей тоге.
– Да, сенатор? Чем могу…
А потом мы одновременно узнали друг друга.
– Деций Цецилий! Когда ты вернулся? – Он протянул руку, и я пожал ее, ухитрившись не скрипнуть зубами.
Это был Луций Кальпурний Бестия, человек, которого я ненавидел.
– Только вчера, – ответил я. – Твой чин тебе подходит, Луций. Ты похудел.
Мой недруг скорчил гримасу.
– Проклятая должность! Никогда нет времени поесть, и я провожу дни, лазая по зданиям и выискивая нарушения строительных норм. Это поддерживает меня в форме. К тому же это разорительно дорого, поскольку суммы, выделяемые на строительство государством, были установлены примерно триста лет тому назад, а цены с тех пор выросли. Нам приходится возмещать разницу из собственных кошельков. Не могу выразить, как я благодарен, что год почти подошел к концу.
Бестия весело рассмеялся. Этот человек действительно не понимал, как сильно он мне не нравится.
– Когда ты выдвинешься на должность эдила, Деций?
– Примерно через пять лет, если проживу так долго. Тогда я буду соответствовать возрастным требованиям.
– Начни занимать для этого уже сейчас, – посоветовал Луций. – Что привело тебя на скотный рынок? Я бы никогда сюда не приходил, если б того не требовала моя работа.
– Я гадал, куда подевались предсказатели судьбы. Их нет на Форуме, и здесь я их тоже не вижу.
Я почувствовал, что меня тянут за подол тоги, и посмотрел вниз. Меня дергал за одежду ребенок. Я вырвал подол из рук маленького бесенка и решил, что это все ерунда. Ребенок с разочарованным видом пошел к своей няньке.
– Мы выгнали их из города в начале года, – сказал Бестия. – Ты же знаешь, что Цезарь одержим страстью к порядку. Это первое, что он поручил нам в качестве консула и великого понтифика: выгнать их за ворота. Без разрешения одного из эдилов они не могут войти в город даже для того, чтобы что-нибудь купить.
– И где же они сейчас? – спросил я.
– Поставили свои палатки на Марсовом поле рядом с цирком Фламиния. А я думал, ты из тех людей, которые не верят в предзнаменования… Зачем тебе предсказатель судьбы?
– Осторожность никогда не помешает, – ответил я.
Луций Кальпурний был из тех людей, с которыми я определенно не хотел обсуждать свое расследование.
– Ну, там ты их и найдешь. Ну же, признайся: ты обрюхатил какую-нибудь высокородную госпожу, и тебе нужно устроить аборт!
– Ты угадал. Жену Цезаря.
Эдил оглушительно захохотал.
– А она должна быть выше подозрений! [17]
Спустя четыре года римляне все еще находили смешным это невероятно напыщенное и лицемерное заявление Юлия Цезаря. Однако при Цезаре мы все меньше и меньше смеялись.
17
На один из ежегодных ночных праздников в честь Доброй богини, покровительницы плодородия и женской добродетели, на который допускались только женщины, в 62 году до н. э. хитростью проник переодевшийся женщиной мужчина, Публий Клодий Пульхр. Праздник в том году проходил в доме Помпеи – жены Юлия Цезаря. Публия разоблачили, обвинили в святотатстве и привлекли к суду, а Цезарь развелся с женой. На суде не было высказано никаких претензий к бывшей жене Цезаря, и судья спросил, почему же тот развелся с Помпеей. Цезарь, как сообщает Плутарх, ответил: «Жена Цезаря должна быть выше подозрений».