Спроси свою совесть

Андрианов Федор Константинович

Так и получилось. Не прошло и минуты, как Васька вернулся, держа что-то за спиной. Он приблизился вплотную к Женьке и вдруг резко сунул ему в лицо жутковато белеющий в лунном свете человеческий череп. Сухо щёлкнули мёртвые зубы, Женька в испуге отшатнулся, Васька засмеялся.

— Ну придурок, вот уж поистине придурок! — накинулся на него Мишка. — Ты зачем череп взял?

— Девок в деревне пугать буду, — ответил довольный Заяц.

— Иди положи обратно!

— Оставь его, — остановил Мишку пришедший в себя Женька. — Может, и лучше, что он

череп взял. Милицию со следа собьёт.

— Как это?

— А так. На ребятишек грешить будут. Кто же подумает, что взрослый может череп украсть.

— И верно, один только Заяц на такое способен. Ладно, недоразвитый, бери свою костяшку.

Женька спускался по лестнице последним. Сначала он передал мешки стоящему на середине лестницы Ваське, от которого их принял внизу Мишка. Уже перекинув ногу через подоконник, Женька ещё раз оглянулся на класс. И снова он показался ему совершенно незнакомым, чужим. Никакого тёплого чувства не шевельнулось в его душе.

«Сердце супермена сделано из стали — ему незнакомы ни жалость, ни страх!» — удовлетворённо подумал Женька, прикрыл окно и начал спускаться.

Они с Васькой отнесли лестницу на место, а затем перетащили в машину все мешки.

— Магнитофон я возьму пока себе, — не терпящим возражения тоном распорядился Мишка. Он стоял у раскрытой дверцы машины, поставив ногу на ступеньку. Васька уже забрался на место и вставил ключ зажигания.

— Всё остальное отвезёшь туда, как договорились, — продолжал Мишка. — Смотри, меньше трёхсот колов не бери. Да не вздумай ужулить! Ты меня знаешь. В субботу приедешь и привезёшь деньги.

— Не-а, — замотал головой Васька. — В субботу никак. В субботу да в воскресенье у нас самая работа. Из города да из района народ приезжает на уборку, и с завода, и из депо. Нам только вози да вози. А вот в понедельник — свобода! Начальство в город отчитываться уезжает, на разные там совещания да заседания, а мы — гуляй!

— Ну ладно, в понедельник, — согласился Мишка. — А мы тут что-нибудь до понедельника придумаем. Езжай!

Он захлопнул дверцу кабины. Мотор заурчал, Васька с минуту прогревал его, а потом медленно тронулся с места. Красный огонёк стоп-сигнала мелькнул несколько раз и скрылся за поворотом. Ещё некоторое время доносился рокот мотора, а потом и он стих: ночь поглотила все звуки. Несколько мокрых капель упало на щёку Женьке. Он поднял голову и только теперь заметил, что луны давно уже не видно, её закрыли густые облака, и начинается мелкий дождик, обычный осенний мелкий дождик.

— Это хорошо, — вскидывая мешок с магнитофоном на плечо, проговорил Мишка. — Все следы смоет. Если надумают собак пустить, ни одна след не возьмёт.

— А замок! — воскликнул Женька, хватая его за руку. — Забыли его покарежить!

Мишка недовольно посопел носом:

— Лопухи! Да не возвращаться же из-за этого.

Они молча прошли несколько шагов.

— Ты один, что ли, про ключ-то знал? — всё так же недовольно спросил Мишка.

— Нет. Многие.

— Так чего же ты психуешь? Может,

к лучшему, что не покарёжили. Сам же говорил: на пацанов подумают.

— А отпечатки пальцев?

— Э-э, отпечатки пальцев — это только в кино да в книгах, на дурачков рассчитано. У нас милиция до этого ещё не дошла.

Они прошли вместе до угла и там остановились.

— Ну, домой сейчас, — не спрашивая, а утверждая, произнёс Мишка.

— Домой.

— Давай. В понедельник вечером у меня.

Он повернулся и пошагал в ночную темноту. Женька проводил его молчаливым взглядом. Почему-то у него на душе стало муторно, но он тряхнул головой, отбрасывая недобрые предчувствия.

В понедельник пришёл к Мишке. Тот встретил его в хорошем настроении.

— Васька утром приезжал, деньги привёз. Как и договаривались, за триста колов спустил. Держи свою долю.

Он протянул Женьке десять красных бумажек. Тот, не пересчитывая, небрежно сунул их в карман. Мишка недовольно покосился, но ничего не сказал.

— Как он там, пугает девок черепом? — спросил Женька.

— Не спрашивал. Сказал только, что ему начальство в среду на два дня отгул даёт, за отличную работу, — усмехнулся Мишка. — Ты там возле школы живёшь. Ничего не слышно насчёт, ну… сам понимаешь, насчёт чего.

— Ни звука, — развёл руками Женька. — Может, не заметили?

— Это вряд ли. Скорее, на своих грешат. Внутри школы расследование ведут.

— Может, и так, — согласился Женька.

— Дай бог, чтоб и дальше так. Вроде, всё удачно прошло. Вот Васька приедет, обмыть это дело надо будет.

— Вселенский балдёж устроить? — усмехнулся Женька.

— Чего это? — не понял Мишка.

— Пьянку с грандиозом.

— Во-во, — подтвердил Мишка. — У тебя с родителями-то как? Сможешь, если на ночь?

— Можно. Отец на курсах в Куйбышеве. На целый месяц уехал. А мать… — Женька махнул рукой и не договорил. — Так что я свободная птица.

— Вот и ладно. Васька тут где-то машину подсмотрел, позаимствовать хочет. График какой-то.

— «Рафик», — поправил Женька. — Микроавтобус.

— Во-во. Возьмём вина, девиц знакомых прихватим — и на природу! Так что гони свой пай.

— Сколько?

— Для начала червонец, а там видно будет.

Женька, ни слова не говоря, протянул десять рублей. Мишка взял их, аккуратно сложил и спрятал в карман. Все детали гулянки решили обсудить после, когда приедет Васька Заяц, ведь неизвестно было, сумеет он достать машину или нет.

Но Васька оказался человеком слова. В среду, в назначенное время лихо подкатил на «Рафике» к дому Мишки.

— Карета подана, — отрапортовал он. — Извольте садиться.

Мишка, согнувшись, пролез в дверцу, осмотрел салон и одобрительно хмыкнул:

— Силён! Где взял?

— Мы да не достанем! — явно рисуясь, ответил Васька. — Попросил на время у хозяев-ротозеев.

— А не хватятся?

— До утра ни один чёрт не торкнется. А к утру мы уже на место её поставим.

— Ну ладно, коли так.