Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]
Шрифт:
— Кто?! — вскочила Верба. — Ларионов?
И тут позвонил Тополь. Полковник Никулин вышел тогда из дому вместе с нами. Его персона совершенно не заинтересовала григорьевских головорезов, арестовавших нашу охрану и севших нам на хвост. Никулин, попрощавшись, зашагал в другую сторону.
И мы еще не уехали, когда оттуда, из-за угла, раздался выстрел.
— Что это? — спросил я.
— А черт его знает! — ответила Верба рассеянно. — Ты слышал, что сказал Тополь? Мы не можем сейчас отвлекаться.
— Где Верба? — спросил Тополь, расталкивая меня в три часа дня по багамскому времени.
— У себя.
— Да
— Наверно, очень устали, — соврал я.
— С генералом Трофимовым неувязочка, — пробормотал Тополь.
— С каким генералом? — не понял я. Очевидно, реплика предназначалась для Вербы.
— Не мог он так много знать и так долго находиться в тени. Что-то здесь нечисто. Ведь только в апреле этого года Базотти его шлепнул…
— А-а, — сообразил наконец я, — еще раз послушал апокалипсис от Игната.
— Да, — сказал Тополь.
И тут в мою комнату ввалились Платан и Клен с огромной настоящей елкой.
— Вставайте, уроды! Новый год проспите!
Комната наполнилась совершенно неуместным здесь, но торжественным и ностальгически прекрасным запахом хвои. Из-за спины Клена выскочила Верба и с криком «ура!» дернула за ниточку хлопушки. Разноцветный дождь конфетти посыпался на всех и на все вокруг.
ВСЕ ПЛОХИЕ ОТРАВИЛИСЬ
Игрушки они тоже привезли из Москвы, и пока мы всей толпой наряжали елку в большом зале на первом этаже, шел несмолкающий спор о том, во сколько встречать Новый год. Одни утверждали, что по багамскому, то есть нью-йоркскому времени девяносто шестой наступил пятнадцать часов назад и мы, придурки, о нем просто забыли. Другие настаивали, что еще только тридцать первое декабря и, следовательно, шампанское надо пить лишь через девять часов. Какое на самом деле число, следовало, конечно, спросить у Гонсалеса, но на это фантазии почему-то ни у кого не хватило, и так как у всех поголовно, даже у вновь прибывших Кедра с Пальмой часы показывали московское время, Новый год решили встречать немедленно. Настроили телевизор на Москву, послушали бой курантов, опрокинули по бокалу и под энтэвэшную программу с «Куклами» принялись завтракать. Нанда периодически переключался на первый канал и балдел от ретро-песенок в современном варианте.
Этот дурдом надо было видеть: теплые волны Атлантики, шикарная вилла, завтрак с шампанским в четыре часа пополудни под новогодней елкой, тибетский монах тащится от советских песен пятидесятых годов, подпевая исполнителям, а мальчик Рюшик носится по всему дому вместе с котом Степаном, разматывая серпантин, и орет от восторга!
Кто-то предложил посмотреть последние новости «CNN» или «ВВС World», но его гневно осудили. Народ не хотел даже выслушать толком наших друзей из Москвы. Да и какие там были новости у Клена с Платаном? Ну, бравые парни из «девятки» расстреляли в упор Горца Саркиева. Им такое не впервой. Ну, другого бандюгу — Банкира Шурика удалось из-под пуль спасти и отправить поближе к Золтану — на Огненную Землю. Ну, пропал куда-то Чуханов, он же Никулин, он же Джаннини, он же Грейв. Застрелился, что ли? Или убил кого-нибудь напоследок, а потом и сам помер от тоски. Ну, не забыли выпустить с Лубянки зятька его
В общем, как сказал мой сын Рюшик, когда закончился очередной мексиканско-бразильский сериал, «все плохие отравились». А хорошие, стало быть, отдыхали на Багамах и хотели только петь и веселиться.
У нас уже начинались танцы, когда в самый разгар веселья появился Сиропулос. Я заметил, как напряглась Верба, увидев старого грека. Но Тополь вмиг обескуражил его вопросом:
— Никос, быстро отвечай: когда на Багамах встречают Новый год? Тридцать первого или первого числа, если считать по среднеевропейскому времени?
Сиропулос тяжко задумался и наконец сказал:
— А на Багамах Новый год вообще не встречают.
— Да не может быть, — обиделся Кедр. — Дамы и мужики, этот Никос просто морочит нам голову!
— Не просто, — возразил Сиропулос. — Господин Горбовский задал мне слишком сложный вопрос. Тут… как это по-русски… — Он полез в карман и старательно прочитал по бумажке: — Без пол-литра не разберешься.
После чего под общие аплодисменты извлек бутылку водки «Смирнофф».
— Срочно в холодильник, — распорядился Кедр. Но мы тоже не с пустыми руками приехали.
И, убирая в морозилку «Смирновскую», он продемонстрировал публике бутылку «Кеглевича».
— А это, — подскочил Платан, — последний писк в Москве: «Водка „Довгань“ — невозможно подделать!»
— Ну-у-у, — сказал я, — по-моему, детям пора идти гулять.
Белка не возражала. Одевшись в бикини и загрузив все необходимое в большой пакет, отправилась с Андрюшкой к морю. Вместе с ней откомандировали Леху. На всякий случай, ну хотя бы как переводчика для общения с Местным населением. Да и мальчику повеселее будет.
— А теперь, уважаемые дамы и господа, когда остались все свои, — начал Сиропулос в своей обычной манере, — осмелюсь внести предложение: поговорим серьезно.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
— Жил такой человек на свете — Норберт Фогель. И обладал он тайным знанием, а вместе с ним и высшей властью. Получил он это все в наследство от другого человека. Как звали того, предыдущего, — неважно, не о нем сейчас речь. А вот следующего звали Фернандо Базотти.
Красивую сказку начал рассказывать Сиропулос. Собравшиеся внимательно слушали.
— Я, конечно, понимаю, что вы все, как господа трезвомыслящие и обладающие пусть не высшей, но вполне реальной властью на планете, не привыкли относиться всерьез к современным мифам о тайных обществах, масонах, иезуитах и прочей нечисти. Вам трудно представить, что именно некий Фогель допустил Ленина в России и, как следствие, Гитлера в Германии. Да я этого и не утверждаю, возможно, он просто не допустил чего-то еще более страшного, выбрав меньшее из двух зол. Бог с ней, с историей. Главное, поверьте: есть и всегда был единый центр управления миром, единый контроль над всеми странами и народами. Потому как, если бы его не было, конец света стал бы неминуем еще два века назад. Это преамбула.