Спрятаться не поможет
Шрифт:
– Нет, Кира здорова…
– Вот видите! – воскликнула я. – Не надо себе надумывать не пойми что. Мне кажется, причина изоляции Киры кроется во внешних факторах. И раз уж вы меня нанимаете, я найду причины и выясню, чего так боится ваша дочь.
– Так вы согласны взяться за мое дело и охранять Киру? – с надеждой посмотрела на меня Елена. Я кивнула головой.
– По поводу оплаты вашего труда не беспокойтесь, я могу заплатить вам прямо сейчас! – заверила меня Елена.
– Для начала я бы хотела познакомиться с вашей дочерью и побеседовать с ней, – заявила я. – Раз вы знакомы с моими расценками, то знаете, сколько стоит день моей работы. Расплатитесь со мной, когда я завершу свою работу.
– Хорошо, как скажете, – произнесла Елена. – Вот только я боюсь, как пройдет ваша встреча с Кирой. Если я скажу, что наняла для нее телохранителя, она может испугаться или начать нервничать. А то и вовсе откажется с вами разговаривать…
– Не беспокойтесь, если Кира чего-то боится, она наверняка не станет возражать против моей помощи, – заявила я. – Я сама скажу ей, кем я являюсь. Если хотите, можете представить меня своей знакомой, или репетитором иностранного языка, хотя думаю, это не понадобится. Просто скажите дочери, что я хочу с ней побеседовать, и лучше, если мы сделаем это наедине. Возможно ли устроить нашу встречу с Кирой сегодня?
– Да, мне так даже удобнее, – сказала Елена. – Завтра я должна быть на работе, а сейчас я свободна.
– Тогда давайте поедем прямо сейчас к вам домой, – предложила я. – Надеюсь, что Кира никуда не уйдет, иначе мне придется ее искать…
– Конечно, как скажете! – полностью согласилась со мной женщина.
Я попросила у официантки счет, мы с Еленой расплатились за заказ. Женщина и не притронулась к своему штруделю – несчастный рулет, разломанный на мелкие кусочки, так и остался сиротливо лежать на блюдце…
Глава 2
Елена Белоусова с дочерью проживали на улице Фурманова. Пока мы ехали в моей машине, моя клиентка сообщила мне, что раньше, когда ее мать была жива, они жили в трехэтажном доме в Зареченском районе. Дом был старый, и зимой в квартире возникали проблемы с отоплением. Из-за этого приходилось включать обогреватель, но даже он не помогал – приходилось сидеть в теплых свитерах и штанах, чтобы как-то согреться. К тому же часто не было света, и мама Елены купила керосиновую лампу, чтобы Кира могла учить уроки.
– Сидели при свечах, прямо как в девятнадцатом веке, – невесело усмехнулась Белоусова. – Сейчас это считается романтикой, но я ничего романтичного в этом не вижу. Когда мама умерла, я затеяла ремонт – сама клеила обои на кухне в свои редкие выходные. Успела сделать только кухню.
Потом дом признали аварийным и жильцов расселили. Несмотря на то что дом простоял бы еще много лет, его полностью разрушили, а Елене чудом досталась двухкомнатная квартира в девятиэтажном доме, практически в центре города. Соседям Белоусовых повезло меньше – кого-то отправили в поселок Солнечный, кого-то – на Третий Пролетарский проезд, кому-то пришлось жить в том же Зареченском районе в однокомнатной квартире.
– И Кире, и мне сразу понравилось наше новое жилье, – заметила Елена. – Мы живем здесь уже пять лет и ни разу не делали ремонт. Кире, конечно, пришлось перейти в новую школу, но она там быстро освоилась, и ее успеваемость не пострадала. И с одноклассниками моя дочь поддерживала нормальные отношения. У нее даже подружка была, Маша, с которой они сидели за одной партой. Жаль только, что сейчас они отношения не поддерживают – школьная дружба заканчивается, стоит только бывшим одноклассницам выбрать разные учебные заведения…
– Как вы считаете, Кира – общительная девушка? – поинтересовалась я. Елена неопределенно пожала плечами.
– Можно сказать, что она неконфликтная, – проговорила Белоусова. – Характер у Киры спокойный, но людей она близко к себе не подпускает. Держится от сверстников на расстоянии. Поэтому я и переживала, что с Машей они больше не общаются – какая-никакая, а дружба была. Маша, конечно, не особо прилежно училась, но на Киру плохо не влияла. Мне кажется, что дружба с моей дочерью дисциплинировала Машу – по крайней мере, ей удалось поступить то ли в институт, то ли в университет. Кира говорила, что сейчас девушка учится на факультете социологии. Сами понимаете, насколько большая разница выбранных профессий – одна – художница, другая – социолог. Поэтому, наверное, у них не осталось общих тем для разговоров.
– А в училище Кира с кем-нибудь подружилась? – полюбопытствовала я. Елена задумалась.
– Не знаю, лучше вам у нее самой спросить. Мне Кира не рассказывает подробности своей социальной жизни в училище. Она говорила только, как ее группа окончила первый семестр и у кого какие оценки. Вообще мы с ней разговариваем только о ее учебных заданиях. Точнее, Кира сама мне говорит, что ей нужно сделать, потому что очень переживает. Будете смеяться, но я знаю все темы по композиции, но понятия не имею, как зовут студентов из группы дочери. Вы не подумайте, что я слишком много требую от дочери и меня интересует только ее учеба. Кира сама же и заводит темы разговоров – к примеру, зимой она сетовала на то, что композицию сдать очень сложно, и она не понимает, что хочет от нее преподаватель. Как она рассказывала, говорит педагог очень абстрактно, и ей зачастую трудно исправить свою работу так, как следует.
– Все-таки странно, – протянула я. – Вы говорили, что Кире восемнадцать лет. Самый возраст для встреч с друзьями и романтических свиданий. А у девушки на уме только задания…
– Потому что она хочет учиться, – просто ответила Елена. – Кира – очень трудолюбивая девушка, и она серьезно намеревается стать настоящим художником-живописцем. Когда она готовилась к вступительным экзаменам, то сама ставила себе натюрморты из предметов, которые есть у нас дома. Находила в интернете статьи о том, как строить геометрические фигуры и тела, занималась с репетитором по рисунку и живописи. У нее есть целый блокнот с зарисовками по композиции – она целый июнь трудилась без отдыха. И даже слушала лекции по истории искусств, мне потом рассказывала интересные факты о художниках и их картинах. Да и в книжном шкафу у нее полно литературы об искусстве. Она читает очень много книг и, могу сказать наверняка, знает гораздо больше меня, несмотря на разницу в возрасте.
– Прямо Гермиона Грейнджер из книг о «Гарри Поттере», – усмехнулась я. Белоусова засмеялась.
– Да, между моей дочерью и этой героиней есть что-то общее. Вот только вместо магии Кира занимается рисованием.
Вскоре мы подъехали к дому, где находилась квартира Белоусовых. Это была новая девятиэтажка, выкрашенная в светло-бежевый цвет. Я отметила, что во всех квартирах стоят пластиковые окна, возле здания имеется специально оборудованная парковка для машин, обнесенная высоким черным забором. Елена вытащила ключи от квартиры и проговорила: