Спутник 'Шаг вперед'
Шрифт:
– Поверим интуиции. Пошли в старое. Слава?
– Паровоз. Теплотвор. Мировой эфир...
– Телеграф, - сказал Кедрин.
– Гонец. Ямщик, Барышня.
– Почему барышня?
– Раньше телефонную связь осуществляли барышни. Я читал. ...
– Как это характеризуется?
– Что-то такое хрупкое... нежное...
– Хрупкое, - сказал Дуглас.
– Лампа. Кенотрон. Пальчиковая лампа. Кристаллический диод. Неоновая лампа. Хрупко... Диод. К чему бы диоды?
– Диоды, - сказал Гур.
– Триоды. Квадрупеды. Пентаметры. Секстеты. Секстеты - оркестры. Барабаны. Трубы. Ничего? Далее: трубы. Заводские. Еще?
– Паровозные, - сказал Холодовский.
– Паровозные. Пути. Рельсы. Тоннели. Тоннели, Что?
– Тоннели, - сказал Дуглас.
– Тут что-то есть... Тоннельные диоды.
– Тоннельные диоды, - сказал Холодовский.
– Маленькие, милые, старые тоннельненькие диодики, - сказал Гур.
– Ну и что?
– Это годится, - сказал Кедрий.
– Это стоит продумать. А я пока подумаю над антенной.
– Тогда отключись, - сказал Дуглас.
– Тебе мешают голоса?
– Нет, - сказал Кедрин.
– Когда отключаюсь, нет.
Он на мгновение напрягся - и каюта с тремя людьми ушла куда-то, осталась пустота, и в ней четкие синусоиды колебаний, резкие и совсем слабые, и образующая. Потом образующая осталась одна, синусоиды исчезли - и надо было лишь восстановить их, поймать и подвести к тому, что сейчас продумывали трое монтажников. Как это сделать? Кедрину представились какие-то еще не совсем ясные ему силы в виде крючков, которые протягивались со всех сторон и старались выудить из пустоты одну синусоиду и оттащить ее от остальных, но это не удавалось. Потом сбоку появилась вторая слабая синусоида; она мерно пульсировала, колебалась, и это был резонанс.
Он записал резонанс где-то в левом верхнем углу плоскости, которая представлялась ему, и стал думать дальше. Он начал мыслить формулами, но невооруженный мозг оказался не столь пригоден для этого, как "Элмо". Тогда он вернулся к резонансу, потому что другие схемы, чертежи и графики, которые он представлял себе, не дали никакого намека на необходимое решение. Он вернулся к резонансу и понял в общем, что именно следует вводить в машину, которую ему обещали предоставить. После этого он, вздохнув, проник в оставленный было мир действительности.
Остальные трое молчали, очевидно тоже найдя свои задачи и отключившись от всего остального. Кедрин отдыхал, голова казалась какой-то пустой. Вскоре встрепенулся Дуглас, поднял голову, задумчиво посмотрел на Кедрина, видимо еще не узнавая его, потом узнал.
– Я представляю так, - сказал он.
– Вот тело прибора. Вход. Фильтр. Он взял невидимый фильтр и поставил его на место, присоединил.
– Здесь идут каскадные блоки. Усиление "А" и "а" малое...
– Он продолжал точными движениями размещать элементы прибора.
– И вот выход на озометр. За ним выходы на запись и на контроль. Все.
– Чудесно, мой проектирующий друг!
– Гур вступил в разговор легко, словно и не выключался.
– Чудесно! Отфильтрование по амплитуде у меня вроде бы получается. Остается лишь подождать, пока вернется наш друг Слава, и если окажется, что и у него все в порядке...
– У меня не все в порядке, - мрачно проговорил Холодовский, не открывая глаз.
– Я же говорил, что не могу думать в такой сутолоке мыслей. Мне нужно большое помещение. Пожалуй, пойду в док.
– В доке стоит транссистемник "Балтика". Ему надо менять гравигенную аппаратуру, выработался весь ресурс.
– Кстати, - сказал Кедрин.
– А почему за "Гончим псом" не посылают транссистемник? Ведь в конце концов орбита Трансцербера относительно недалеко, за бывшими рубежами солнечной системы, за орбитой Цербера. Неужели он не дошел бы за три месяца?
– Увы, изобретательный друг мой, - сказал Гур.
– Импульсному транссистемнику туда идти полгода. У него ведь не диагравионный привод, а всего лишь ионный. Это медленные транспортные корабли, транссистемники. Их задача - заходить за орбиту Сатурна, не дальше. Ведь дальше вообще проникают считанные экспедиции. Их возят длинные корабли, которые чаще всего забрасывают их по дороге - по дороге к звездам.
– А обратно?
– Обратно их, как правило, забирают тоже длинные. Сроки экспедиций заранее рассчитаны, а посты на дальних планетах не меняются чаще, чем раз в год.
– Не хотел бы я попасть на дальнюю планету, - сказал Кедрин.
– Обещаю, что в ближайшие дни ты туда не попадешь, - сказал Гур.
– Но если ты хочешь попасть к вычислителю, который я забронировал для тебя на часок, то время торопиться.
Кедрин вскочил.
– К вычислителю!
– ликующе сказал он.
– Вот это да!
– Не радуйся, это не "Элмо"...
– Все равно. Хотя, конечно, было бы намного легче работать, если бы здесь была нужная степень автоматизации. А,то ведь Дугласу пришлось самому компоновать прибор. У нас в институте это отдали бы в композиционное устройство и на программу.
– Вот они, - сказал Гур, укоризненно качая головой, - вот они, привычки кабинетников! Мало вычислить - еще и скомпоновать, и запрограммировать, и еще, наверное, передать автоматам не только для изготовления, но и для испытания. Так?
– А как же иначе?
– Нет, - сказал Дуглас.
– Зачем, о друг мой? Зачем лишать себя радости? Можно работать и головой и руками. И, придумав прибор, его делают. Хотя бы опытный экземпляр. Это доставляет радость. Союз рук и головы. Ведь руки сделали человека человеком. Руки! И мозг.
– Слепцов, мой руководитель, говорит, что это устарело.
– Кушать за себя ты тоже доверишь машине? Нет? А почему?
– Да простится мне это!
– сказал Холодовский.
– Целовать женщину ты будешь сам? Или и это доверишь машине? Чтобы она делала это для тебя?