Спутник 'Шаг вперед'
Шрифт:
И авария происходит. Люди заняты, им некогда думать о том, что Ахиллес снова придвинулся на несколько тысяч километров...
Земля начала открываться ему с высоты, и даже матросы Колумба не приветствовали ее таким криком, какой раздался в его душе.
Корабль входил в плотные слои атмосферы. По обшивке текли огненные реки. Чудесная планета лежала внизу, зеленая и голубая, омываемая ветрами и океанами, летящая, смеясь и кружась, в мировом пространстве. Земля, всегда принимавшая блудных сынов...
На космовокзале было людно. Кедрину не хотелось сразу покидать порт. Он хотел продлить, растянуть встречу с планетой. Он зашел на связь и написал радиограмму на спутник, чтобы она тоже почувствовала все это. Он сдал радиограмму, потом отозвал ее и порвал бланк.
Он посидел в баре, потягивая что-то прохладительное и тонизирующее. Затем медленный аграплан нес его над сушей и над океаном, и он все смотрел, смотрел из окна... Да, это была Земля, не сон, и он был на Земле, и не надо было торопиться на смену, и вообще не надо было никуда торопиться!
Он высадился на том же самом острове Отдыха.
Там, где два с лишним месяца назад стоял его коттеджик, возвышалось теперь совсем другое здание и жили другие люди а его домик, опрысканный деструктуратором, давно уже превратился в кучку пыли, потому что никто из отдыхающих не хотел жить в домике, которым пользовались, как никто не стал бы надевать поношенный костюм.
Кедрину коттедж был, по сути дела, не нужен, однако он все же сходил в центр по размещению и там выбрал себе такой же стереотип, как и в прошлый раз. Он намотал веревочку на палец и крутил стереотип объемом в кубический дециметр, вокруг пальца, пока не разыскал подходящее местечко почти на самом берегу. Тогда он вскрыл упаковку, установил стереотип и предоставил домику самому расти за счет воздуха до заданных размеров. Сам он пошел на пляж, загорая и удивляясь, до чего же здесь шумно.
Шумнее всех были люди. Они приезжали сюда отдыхать и страшно кричали и суетились, вместо того чтобы отдаться неподвижности и благородной углубленности созерцания красок Земли и движения океана - того, чего не было там, в пустоте, в Звездолетном пояее.
Тут он заметил, что рассуждает все время с точки зрения жителя Звездолетного пояса и вообще пространства. А ведь он уже не был монтажником... Лучше было просто сидеть на берегу и наслаждаться водой и солнцем. Собственно, он просто прервал тогда свой отпуск, а теперь может возобновить его.
И он сидел и наслаждался. Потом, на четвертый день, когда запахи перестали быть столь резкими, а звуки невыносимыми, он осмелился вмешаться в неутихающее движение, царившее на дорогах острова.
Он шел, привычно раскачиваясь из стороны в сторону: такую походку вырабатывал скваммер, и даже двух месяцев оказалось достаточно, чтобы усвоить ее надолго. Люди узнавали походку, и в заметной уже неподвижности лица, вынесенной оттуда, где нет погоды и где от яркого света защищают экраны, угадывали отпечаток Пространства. Но когда Кедрин понял это, он начал стараться ходить совершенно плавно, чтобы никто не узнал в нем монтажника: ведь он никогда больше не вернется туда...
Он блуждал по острову, не выбирая пути. Забрел на ту самую площадку, нависавшую над водой, и сел за свободный столик. Он не послал заказа, а просто сидел, и смотрел, и вспоминал, и думал: куда бы он поехал и что бы с ним стало, если в тот раз он не встретил бы ее и тех троих, одного из которых уже нет... Он думал и вспоминал - ведь ничего другого ему не оставалось; но это было очень мучительно: думать, когда не в твоих силах сделать что-нибудь другое, когда тебе запрещено предаваться трудному счастью созидания там, на монтаже Длинного корабля.
Потом он поднялся и пошел на связь со Звездолетным Поясом. Он написал радиограмму, и снова, как и в космопорте, порвал ее, и снова до самого вечера шатался по острову.
Тогда Кедрин вернулся на площадку. Он сидел, и все было как тогда, как давно, - звенящая темнота (какой шум!), и горячие влажные ароматы (какая неразбериха!), и девушка скользила между низкими столиками, и яркая ткань кружилась вокруг ее ног.
Потом она шла между столиками, и Кедрин отвернулся - в общем-то ему было все равно, куда она сядет. Он глядел на океан - земную модель вечно волнующегося Пространства. Потом он услышал совсем рядом чье-то учащенное дыхание. Он поднял голову. Девушка сидела рядом, она улыбалась.
Кедрин долго смотрел на нее. Она была красива, хотя ничем не напоминала ту, оставшуюся в Приземелье. "Теперь все красивы", - подумал он и взглянул наверх, туда, где были небо, спутники и корабли. Что ж, с тем порваны все связи?
– Кто вы?
– спросил он.
– Я вхожу в жизнь, - протяжно сказала она.
– Я еще только вхожу, я не знаю дорог. Возьмите меня в жизнь. Говорят, вы со Звездолетного кольца. Возьмите меня туда. Меня зовут океанисты, но я хочу на Звездолетное кольцо,
– Звездолетный пояс, - сказал он.
– Пояс, а не кольцо.
– Пояс, - согласилась она.
– Вы ведь оттуда? Расскажите.
Она опустила подбородок на кулачки, приготовившись слушать. Кедрин, нахмурившись, кивнул.
– Хорошо, - сказал он.
– Пойдемте, - попросила она.- Мне не нравится здесь.
Он положил руку на ее плечо. Они медленно шли по дорожке. Кедрин рассказывал.
– Когда вы возвращаетесь туда?
– Не знаю...
– сказал он.- Еще не знаю... Навернее, не так скоро.
– Я хочу поскорее, - сказала она.
– Сейчас мне надо уйти. Но я приду сюда через два часа. Вы приходите тоже. Да? Вы будете рассказывать мне еще.
– Хорошо, - согласился он.
Девушка растворилась в сумерках. "Что же, - подумал Кедрин, - я ее увижу через два часа. Зачем я рассказывал ей о Поясе? Она улетит туда. Я останусь на Земле. Зачем?"
Но ему почему-то хотелось, чтобы девушка улетела на Звездолетный пояс. Ей нужно попасть туда. Она еще успеет принять участие в монтаже корабля. Это будет очень хорошо. Кстати, как там продвинулись дела?