Спящие Дубравы
Шрифт:
Никон — если это и вправду был он — улыбался во весь рот, откровенно наслаждаясь произведенным эффектом. Да и то сказать, все мы привыкли к хримтурсам в роли строителей, лесорубов, плотогонов, даже солдат — одним словом, тех профессий, где могут найти применение их изрядные рост и сила. Но хримтурс-картограф? Это и вправду было весьма необычным.
— Семейный бизнес, — подмигнул нам Никон. — И, поскольку я тут единственный представитель своей профессии, совершенно без конкуренции. Так чем я могу быть вам полезен?
— Нам нужна карта.
— Догадываюсь. Странно бы было, если бы вы пришли к картографу за куском сыра.
Нет, этот парень мне откровенно нравился. А еще говорят, что у его племени отсутствует чувство юмора.
— Видите ли, мы прибыли из Рохета и направляемся к океанскому побережью. Да вот беда: в ваших местах никто из нас прежде не бывал, посему мы боимся заплутать.
Никон фыркнул. Да, объяснение оказалось не ахти, но другого я придумать не смог.
— Что ж, прошу.
Хозяин проводил нас в комнату, представляющую собой демонстрационный зал. Все стены ее покрывали различные карты: большие и маленькие, рисованные и чеканные, на коже, пергаменте, бумаге, металле. Иные, как я заметил, выглядели как настоящие произведения искусства и, должно быть, стоили уйму денег. Два солидных, под стать хозяину, стола тоже были завалены образцами, в углу пристроился обширный стеллаж с тубусами на любой вкус.
Мы с интересом рассматривали все это многообразие минут десять, а потом Глори указала пальцем на висящий перед ней лист пергамента в деревянной рамке за стеклом:
— Пожалуй, вот такую.
— Неплохой выбор, — похвалил ее картограф. — Одна из моих последних работ. Указаны все реки, крупные дороги, а также города и поселения с количеством жителей более ста. Нарисована водостойкой краской моего собственного изобретения. Что касается масштаба…
— А что касается цены? — не слишком вежливо перебил хозяина Римбольд.
— Весьма приемлемая. Всего двенадцать роблоров вместе с футляром из первосортной телячьей кожи.
Хм, не сказал бы я, что к такой сумме применимо слово «всего», пусть даже кожа действительно первосортная. Впрочем, я никогда раньше не интересовался стоимостью подобных изделий, а поскольку Глори даже не пыталась торговаться, то вроде бы нас не собирались надуть. Ну, если только самую малость.
Аккуратно завернув нашу покупку и выдав девушке сдачу, Никон вопросительно посмотрел на нас:
— Желаете что-нибудь еще?
— Нет. А впрочем… Скажите, уважаемый Никон, вы продаете только свои собственные карты?
— Нет, что вы, — замахал руками тот. — У меня есть ученик, толковый парнишка, но даже вдвоем мы никогда бы не выполнили и половины того, что вы видите перед собой. Я состою в Гильдии картографов и регулярно получаю все новинки, изготовленные моими коллегами из других городов. Ну и сам, разумеется, посылаю им свои. И потом, я ведь не только торговец, но и собиратель. В моей коллекции есть карты, изготовленные пять-семь сотен лет назад, и даже раньше!
— Очень интересно. А нет ли случайно среди них экземпляра, изображающего место… возможно, остров, называемый Спящие Дубравы.
Лицо хримтурса заметно вытянулось.
— Ну и дела. За последнюю неделю вы — уже вторые, кто спрашивает меня о нем. А до этого я даже не подозревал о его существовании.
Та-ак, становится все интереснее.
— Это была очень красивая человеческая женщина? — быстро спросил Бон.
— Ну, полагаю, что вы могли бы назвать ее красивой, — с неуверенностью в голосе протянул картограф. Все время забываю о том, что он не человек. Надо сказать, что хримтурсы — единственные из известных мне разумных существ, которые категорически против межвидовых связей. Может, из-за разницы в размерах? Как бы там ни было, а сказанное Никоном подразумевало, что наша таинственная незнакомка — это что-то.
— И она расспрашивала о Спящих Дубравах?
— Не столько о них, сколько о картах, их изображающих. Сказала, что тоже собирает редкие экземпляры. Для меня же был неприятной неожиданностью тот факт, что я не мог ей помочь. Профессиональная гордость, знаете ли. Я, между прочим, далеко не последний в своей профессии!
— Охотно верим, — поспешила успокоить разволновавшегося картографа Глори. Да, видно этот инцидент и вправду здорово его задел.
— Поскольку женщина любезно согласилась обождать, я справился в своем каталоге, — продолжал Никон, успокоившись, — и узнал, что на одной редкой древней карте из моей коллекции есть остров с таким названием.
— И вы продали ей эту карту?
— Обижаете, сударь. Я же говорю, карта была древняя, и притом — из моей коллекции. Конечно, женщина хотела ее приобрести, но я решительно отказался. Поэтому она купила обе имевшихся у меня копии, и мы распрощались.
— Значит, у вас остался лишь оригинал, который не продается?
— Конечно, нет. Вся моя коллекция тщательно продублирована, ведь некоторые экспонаты в ней очень старые и ветхие, да и потом упускать возможного клиента только из-за того, что вовремя не преодолел свою лень… Разумеется, я сразу же достал оригинал и сел за новую копию. Как раз сегодня утром закончил.
— Та-ак, — многозначительно протянула девушка и вновь развязала кошелек.
ГЛАВА XIII
В которой рассказывается о том, что много хорошо — уже нехорошо, а также о том, как полезно иногда заходить в незнакомые храмы
— Киска!
Глорианна с радостным возгласом кинулась к упитанной серой кошке, с царственным видом переходящей дорогу. У нашей принцессы всевозможные мурлыкалки — слабое место. Вообще-то, я кошек тоже люблю, но до Глори мне далеко: она просто не способна пройти мимо усато-полосатой зверюшки и не облизать ее от ушей до хвоста. Нет, я это, конечно, фигурально выражаясь, но если честно, то меня частенько просто зависть берет. С другой стороны, каждый имеет право на маленькие причуды. Кошки — это еще ничего, Бон тут недавно рассказывал про одного своего знакомого, который бабочек собирает. Представляете?
Ну, так вот, Глори гладила кошку, чесала ее за ушами и засыпала ласковыми словечками, а мы с Лакой стояли рядом и тихо ревновали. Бон сразу по приезду в город подался по игорным домам, Римбольд отправился изучать достопримечательности (он заявил, что половину зданий Старого города возводили в незапамятные времена гномьи архитекторы. И если он не посетит этих почти святых мест, то не простит себе этого до конца дней), а Изверг к кошкам относится абсолютно спокойно. Серая принимала ласки как нечто само собой разумеющееся. Мне даже показалось, что на ее мордочке промелькнуло что-то вроде: «Как же вы мне все надоели!»