Спящие в горах Анубри
Шрифт:
— Ильта, мы обязательно встретимся, — с лёгким укором ответила Хельда. — Не переживай. Теперь у тебя появился новый ребёнок, за которым нужен глаз да глаз.
Под общий смех Раллен издал возмущённый вопль протеста, но его никто не слушал. Хаййвар поклонился Владычице, также отметив, что Калангор не останется без присмотра.
— Спасибо вам всем, друзья. Мы обязательно вернёмся, а пока желаю вам удачи, — с поклоном сказала Хельда, изо всех сил сдерживая слёзы, и, быстро обернувшись, взмыла в рассветное небо серым роглионом.
Вслед за ней взлетел орёл. Они направлялись в бухту Мэливей, где эльфы оставили портал для перехода с одного континента на другой. Король Аэлиантар решил создать переход в этом месте, так как знал,
До бухты они добрались за несколько часов. Хельда старалась запечатлеть в памяти родные места: густой южный лес, темнеющую внизу вьющуюся дорогу, запомнить запах тёплого морского бриза и голоса птиц. Мысль о том, что она не увидит Калангор, возможно, несколько лет, никак не укладывалась в голове. Но потом перед глазами вставали образы побоища, смерть, в ушах звенели крики умирающих, и Владычица снова делала взмах сильными крыльями, стараясь быстрее долететь до портала. Наллит, разделяя её состояние, молчал, стараясь не отставать. Когда впереди показалась бухта, где у кромки леса серебристой дымкой мерцал переход, Хельда даже не обратилась. Она резко развернулась и влетела в искрящийся вихрь, мгновенно переносясь на северные просторы. Теперь здесь гуляла весна. Владычица выдохнула, стараясь оставить все неприятные мысли в воронке портала, и, дождавшись своего супруга, неспешно полетела к Анубри.
«Может, всё-таки расскажешь, в чём состоит просьба Такхардильгета?» — спросил Наллит, с наслаждением ловя крыльями ветер.
«Я должна вырастить новое поколение роглионов, которые сменят меня и будут следить за порядком в горах Анубри», — ответила Хельда, уворачиваясь от трубы и опускаясь чуть ниже.
Орёл повторил её манёвр, облетая её справа.
«Но где они?»
«Я не знаю, где находится кладка последней самки роглиона, но, думаю, драконы мне подскажут, где та самая пещера, о которой говорил Такхардильгет. Однако меня несколько смущает мысль, что я должна буду ухаживать за ещё не родившимися дракончиками, при том, что я не знаю, что делать», — Владычица фыркнула, представив, как она с сосредоточенным выражением лица будет обходить пёстрые яйца, думая, как их высидеть.
«А почему за ними не могут ухаживать другие самки?»
«Матери драконов очень ревностно относятся к своей кладке. Не каждая из них согласится высидеть чужие яйца.»
«Но ведь это яйца роглионов, которых они так почитают!»
«Да, и, думаю, именно поэтому ни одна из самок не сможет выращивать дракончиков, род которых они считают высшим. Ну представь, что тебе дали бы на воспитание отпрыска Владыки.»
Наллит немного подумал, а потом ответил:
«Я бы вырастил его в любом случае. Как-никак, он будущий правитель. Неужели хоть кто-нибудь из нашего рода променяет жизнь своего Владыки на какое-то благоговение и трепет перед ним?»
«Я не сильно разбираюсь в обычаях драконов, — честно призналась Хельда. — Но, видимо, пока я жива и являюсь роглионом, хоть и отчасти, эта обязанность лежит на моих плечах. Правда, сейчас я начинаю задумываться о том, что Такхардильгет дал мне это задание специально, чтобы отвлечь от тягостных мыслей.»
«Или чтобы не позволить малышам вырасти самовлюблёнными эгоистами, к которым относятся как к божествам», — хмыкнул Наллит.
«Неужели ты думаешь, что драконы способны на такие…поступки и эмоции? — слегка запнувшись, с укором спросила Владычица. — Их разум устроен иначе, они по-другому смотрят на мир.»
«Думаю, теперь уже всё равно, как и зачем это было сделано. Ты согласилась помочь Такхардильгету, осталось выполнить своё обещание.»
«Да уж», — вздохнула Хельда и посмотрела на поднимающееся солнце.
Несколько часов они летели молча, потом решили устроить привал. На земле вовсю цвели дикие травы и полевые цветы, по лесу плыл аромат свежей зелени и сырой почвы. Воздух был ещё прохладным, но будущее летнее тепло уже чувствовалось в нём. Наллит насобирал веток, сложил их в форме колодца, а Хельда подожгла их, вновь порадовавшись силе, таящейся в ней. Власть над огнём наполняла Владчицу осознанием собственного могущества и гордости. Однако тут же она вспомнила, сколько жизней унесло это пламя, и вздохнув, молча присела у огня. Наллит некоторое время смотрел на неё, потом вздохнул и сказал:
— Хельда, наше прошлое уже ушло. Ты сделала то, что должна была сделать. Посмотри вокруг. На Эльторине царит мир, как ты и хотела.
— Я знаю, Наллит. Но Такхардильгет был прав, говоря, что не может быть мира там, где пировала смерть. Ты помнишь песню, которую сложили менестрели Радагара? «За мир нам пришлось заплатить эту дань, мы кровью купили дружбу…». Я не знаю, как повела бы себя на месте людей, ведь мы, по сути, принесли им смерть. Да, мы этого не хотели, но они всё равно погибли. Они просто защищали своих родных, близких, свои семьи. А мы пришли и всё разрушили. Я до сих пор удивляюсь, как легко нас отпустили…
— Хельда, погибли лишь те, кто не помнил себя от жажды мести и крови, — с силой ответил страж. — Они шли за своим королём, который был таким же, как и они.
— А если на его месте была бы я? А все остальные тоже думали бы, что я поступаю неправильно? Мы все одинаковы, Наллит. Они отстаивали свои идеи, мы — свои. Да, Сангол был жесток, не управляем, но он считал, что действует правильно. Так же, как и я. И в чём тогда смысл бойни? Одна идея победила другую? Это то же самое, что столкнуть любителей неба и земли друг с другом и посмотреть, кто победит.
— По-твоему, все те, кто пал в этих битвах, погибли напрасно? — Наллит внимательно посмотрел на свою супругу.
Хельда осеклась, остановилась. Перед мысленным взором промелькнули лица Аники, Тиллана, Такхардильгет…
— Пойми, мы делали это не для самих себя.
— Но никто не давал нам право решать за других…
— Если бы мы решали за других, они не пошли бы за нами. Хельда, если бы мы не вмешались сейчас, потом всё было бы гораздо хуже. Сангол мог переманить на свою стороны многих. И мы бы не выстояли. Если уж дело дошло до битвы, мы должны были сделать всё, чтобы выжить. Со стороны людей погибли немногие. Мы заплатили большую цену. И теперь все живут счастливо.
— Все ли?..
Наллит вздохнул.
— Я понимаю, тебе тяжело, но постарайся воззвать к своей силе духа. Тебя ждут драконы. Они не должны видеть в тебе эту боль и тоску. Ты их символ. И раз уж так получилось, будь стойкой. А я буду рядом.
Хельда закрыла глаза и прислонилась к нему, стараясь отпустить память, как груз лежащую на душе.
— Спасибо, Наллит, — шепнула она.
Страж обнял свою жену, тихо вздохнул и посмотрел в огонь.
Дельонгат сидел на каменном выступе горы, задумчиво глядя на расцветающий у подножия Анубри лес. В воздухе витал аромат весны, будоражащий кровь. Молодой дракон чувствовал небывалый прилив сил и какую-то пьянящую радость на сердце. Когда он обратился за советом к родителям, те мягко ответили ему, что это весна, пробуждающая чувства. В вышине пролетела стремительная Бранеллиса, чья ярко-зелёная чешуя красиво переливалась в лучах солнца. Самка издала пронзительный протяжный крик, срываясь в головокружительное пике. Дельонгат приподнялся на лапах, с замиранием сердца глядя на пируэты знакомой. Он так увлёкся наблюдением за ней, что едва не пропустил две небольшие точки, приближающиеся к ним с востока, то и дело пропадая в светлых облаках. Синий дракон с трудом оторвал взгляд от Бранеллисы и вытянул шею, всматриваясь в небо. Какое-то смутное чувство то ли радости, то ли тревоги не покидало его до тех пор, пока он не заметил матовый отблеск серой чешуи.