Спящий принц

Салисбери Мелинда

Один из солдат бросился ко мне, схватил за руку и потащил подальше от боя. Звуки сражения эхом отдавались от деревьев: крики и вопли, звон металла о металл. Воздух пах металлом, и когда я рискнула оглянуться, я увидела огонь на некоторых копьях, огонь летел и со стрелами. Одного из солдат задело, и он упал без движения на сухие листья. Я вскрикнула, а потом перед моим лицом оказалась земля, и мне пришлось вытянуть руки, чтобы не врезаться в нее во второй раз.

– Поднимайтесь, мисс, - рявкнул солдат, - если не хотите умереть

здесь.

– Простите, - я с трудом поднялась на ноги. Я вскинула голову и удивленно раскрыла рот. Солдат, говоривший со мной, был с синей лентой, и он сжимал меч так крепко, что я видела связки на его запястье под шрамами, что оставил раскаленный металл. Когда я видела его в последний раз, четыре месяца назад, он был мальчиком, как Лиф. Его темные щеки были гладкими, карие глаза – большими от страха и надежды, когда он просил мою лучшую подругу пойти на танец урожая с ним.

Человек передо мной был в железном шлеме, на его подбородке была щетина, его лицо изменилось, стало острее и сильнее. Его глаза сияли, но не надеждой, а тревогой, глядя поверх моей головы.

– Это ты? – спросила я, не веря, что нашла потерянную связь с прошлым.

Узнавание вспыхнуло на него лице, появилась улыбка.

– Эррин? – спросил он, и я кивнула.

А потом раздался жуткий свист, он пошатнулся и упал на живот с удивленным стоном.

Из его ноги торчала пылающая стрела.

Глава 6:

– Кирин? Кирин, нет! – закричала я, протянула руки к стреле, что уже догорала. Тут я поняла, что еще сжимаю нож в руке, сжимаю так долго и крепко, что рукоять оставила след на ладони.

– Двигайся, Эррин, не останавливайся, - сказал Кирин Догласс, встав с кряхтением на ноги. Он потащил меня прочь, а шум за нами становился все ближе.

Стрелы летели мимо нас, падали на землю, я пригибала голову, мы бросались то вправо, то влево, чтобы уйти с пути. Он подпрыгивал, хромая, его зубы были сжаты, он смотрел на деревья впереди. Я не оглядывалась, хотя хотела узнать, держатся ли солдаты. Звон меча о меч эхом разносился по лесу, паника поднималась во мне. А если они проиграют? Я отогнала мысль и придвинулась к Кирину, обхватила его рукой за пояс, помогая идти по бесконечному лесу. Я не сразу поверила, когда увидела край леса.

Когда мы покинули лес, он упал на землю, стиснув зубы, его глаза пылали на бледном лице, пронзенная нога была перед ним.

– Нужно идти, - торопливо сказала я, оглядываясь. Нас могли в любой момент догнать.

– Не могу.

– Там могут быть големы.

– Нет, - прохрипел он.

– Ты не знаешь…

– Эррин, - это был приказ. – Нужно, чтобы ты вытащила стрелу, - процедил он.

– Нет. Это плохая идея. Стрела сейчас – заглушка, ее можно вытащить только у врача.

Он вздохнул.

– Хорошо. Проверь, вышла ли она с другой стороны, ладно?

– Похоже, вышла. Посмотри, - сказала я, и он напрягся.

– Не могу.

– Кирин, это здесь…

– Эррин. Я не могу, - процедил он. Он снял шлем и бросил рядом с собой, расстегнул плащ и сорвал с плеч, уронил на шлем. Его короткие кудрявые волосы блестели от пота. Он отворачивал голову от ноги.

Я спрятала нож в ножны и сделала, как он просил, хотя мне было не по себе рядом с раной. Стрела вспорола его плоть. Вблизи это выглядело ужасно. Кончик стрелы был чистым.

– Да, - сказала я, сглотнув.

– Наконечник еще там?

– Да.

– Чем прикреплен? Веревкой? Проволокой? Воском? Видно?

– Думаю, воском. Или клеем? – я склонилась и рассмотрела. – Воск. И хороший.

Он вздохнул.

– Слава богу. Можешь отрезать наконечник.

– Зачем?

– Нужно осмотреть его. Проверить на яд.

– Это потревожит рану.

Он покачал головой.

– Прошу, Эррин. Нужно узнать. Все просто, - он звучал ужасно спокойно, но его руки дрожали, лицо было серым и напряженным, и мне было плохо.

Я вспомнила свое бучение, я видела, как лекари чистят и обрабатывают раны, как вытаскивают из ран металл и дерево, чтобы мои препараты сработали. Я смогу.

Я порвала его штанину по шву, а потом обхватила левой рукой древко стрелы, оперлась о его колено, не обращая внимания на его судорожный вдох. Я обхватила другой рукой наконечник. Я не была целителем. Я не ломала кость, чтобы срастить ее правильно, но я могла представить, что все было примерно так же, и было ужасно понимать, что ты голыми руками собираешься причинить кому-то боль. Мой желудок снова сжался, когда я посмотрела на наконечник. Он не вышел полностью от удара, значит, застрял. Он тоже это чувствовал.

Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и быстро дернула правой рукой, чувствуя себя ужасно, когда наконечник под крики Кирина отломался.

Я посмотрела на него, пот стекал по его лицу.

– Кирин, - сказала я, но он слабо поднял руку.

– Проверь конец стрелы, - сказал он, голос его был напряженным. – Воск остался? А щепки торчат?

– Нет. Прости, Ки…

Без предупреждения он схватился за стрелу у перьев и вытащил ее. Он рухнул лицом на землю, а через миг поднялся, его тошнило.

Я отошла, вытащила нож и отрезала от его брошенного плаща полоску с воротника, где он был чище, сделала жгут под его коленом. Кровотечение замедлилось, и я оторвала еще полоску ткани, прочистила ею раны. К счастью, они были не такими страшными.

– Ты везучий, - сказала я, отрезала еще две полоски, чтобы заткнуть рану, а потом третью для перевязки. – И глупый.

– Прости, - сказал Кирин и плюнул на землю.

– Никогда больше так не делай. Никогда. Ты не знаешь, что могло случиться. Ты мог лишиться всей крови.