Спящий сталкер
Шрифт:
Увидев инструмент, Зубр воодушевился.
– Дай сюда! – Он сдернул перчатку с руки и потянулся к гармонике. – Я в молодости кое-что наигрывал на такой штуке.
– Да? – Писатель поднял брови. – Отлично.
Кеша критично осмотрел гармошку и попробовал пропустить через нее воздух. Звук несмело пробежался по поляне и растворился в лесном массиве. Сталкер удовлетворенно кивнул.
– Щас так исполню, все мутанты в округе разбегутся, – глотнув воды, пошутил он.
«”Восьмиклассница”… – Лоцман узнал мелодию, старательно выводимую напарником. – Зубр молодец. Железные нервы… Зона в любой момент готова прибрать нас к рукам, а ему все нипочем».
Под воздействием
Наваждение быстро рассеялось, когда ветер принес новый крик. Еле слышимый, но такой же жуткий…
Музыка оборвалась.
– Отбой, – зло произнес Зубр. Протянул гармонику Карандашу. – Пойду прогуляюсь.
– Я первым подежурю, – сказал Лоцман в спину напарнику. Получив согласие, занялся амуницией. Примкнул штык-нож к автомату, встряхнулся, проверяя, чтобы ничего не брякало, включил-выключил налобный фонарик. Покончив с мелочами, принялся тестировать детектор.
– Возьми мой. – Карандаш протянул Лоцману «Ясновидца». – И прибор ночного видения тоже.
Онисим осмотрел устройства. Одобрительно хмыкнул.
– Неплохо, – прокомментировал он.
Уходить в темноту не хотелось. Лоцман решил еще немного посидеть у костра, пока не придет Зубр.
Тот объявился минут через десять. За это время ни Карандаш, ни Лоцман, не произнесли ни слова.
– Так. По просьбе Лоцмана все-таки закончу мысль, – глядя, как Зубр располагается ко сну, прервал затянувшуюся паузу писатель. – Зона растет… и не только здесь ширится, но и за счет вывезенных артефактов. Каждый артефакт – это бомба замедленного действия. Патрон в револьвере русской рулетки. Иногда боек случая попадает по капсюлю, и… артефакт превращается в аномалию, которая может разрастаться, разделяться… бог знает что еще может. Эти сгустки аномальной активности – сиречь миниатюрные Зоны. Метастазы… а здесь первичная опухоль.
– Понятна твоя мысль… – Зубр положил «Абакан» под голову и укрылся плащ-палаткой. – Есть только одна загвоздка. Хабар был бы вне закона, вреди он таким образом! Почему тогда Зоны не прикроют на амбарный замок?
Карандаш взял веточку и стал выводить на земле незатейливый узор.
– Есть блюда, наслаждение изысканным вкусом которых может стоить гурману жизни. Рыба-иглобрюх, растения-убийцы, грибы, пресмыкающиеся… Попробовать деликатес и побывать на грани смерти. Так и артефакты – источник электричества, знаний, престижа… здоровья, в конце концов. Появление аномалий – пока редкость, но количество артефактов вне Зоны растет. Пусть сработает каждый десятый, двадцатый… уничтожать аномалии мы не умеем. А они могут повести себя как угодно. Полная непредсказуемость. Так что могут навредить, еще как.
– Да? – Зубр зевнул. – Ну и ладно. Мне до лампочки. Я свое отгуляю, а после меня хоть потоп.
– Лоцман… – начал Карандаш, но сталкер уже поднялся на ноги и двинулся во тьму. Писатель не стал останавливать его. Пожал плечами и полез в спальный мешок.
Онисим между тем отдалился от лагеря и улегся в облюбованную ранее ложбинку. Чувствовал он себя не очень. Разговоры утомили, а воспоминания разбередили душу.
«Чертов Карандаш… и мертвого заболтает», – подумал он, краем глаза поглядывая на детектор и вслушиваясь в каждый шорох. Время тянулось невыносимо медленно. Незащищенность спины не давала покоя. На ум пришло слово: агорафобия. Боязнь открытых пространств. Лес огромный, и некому прикрыть спину.
Что, если в лесу прячется кукловод? И ночные крики – это его рук дело? Что, если он идет к лагерю?
То и дело вскидывая автомат, Лоцман еле сдерживался, чтобы не открыть стрельбу по скрывающимся во тьме фигурам. Страх без остановки нашептывал на ухо, что за деревьями кто-то есть. Под его напором Лоцман сдался. Выбрался из углубления и прижался спиной к толстой березе.
Страх поутих. «Спина прикрыта… жить можно…» Мысли медленно плыли одна за другой, не задерживаясь и не вызывая эмоций. Словно в голове играла заезженная запись на старом кассетнике: «Разыщем Седого, обыщем схрон, вскроем тайник, артефакты продадим, снарягу поделим, найдем другой тайник, все продадим, деньги поделим, главное, найти Седого, найти его тайники, забрать артефакты, продать артефакты… Сбагрим посылки, вернемся в Когород, поедим от пуза, пообщаюсь с Симоном, найду покупателя на медальон… продам… Медальон!» Пленка в голове оборвалась. Лоцман тряхнул головой, разгоняя апатию. Медальон! Кожей шеи почувствовал ткань шнурка и артефакт. «Нет. С медальоном все непросто! Седой сильно за него переживал. Берег для особого клиента… Надо обойти лагерь…» Лоцман с трудом заставил себя отклеиться от дерева. Согнувшись в три погибели и замирая на каждом шагу, двинулся по вешкам вокруг бивака.
Листья… порыв ветра… чей-то вздох…
Внутри все оборвалось. Он включил ночник и осмотрелся. Ничего. Детектор – ничего.
«Кукловод?! Показалось? Кажется, показалось… Нервы…» Лоцман выключил прибор. После яркой картинки глаза застилали блики. Мрак сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. Лоцман проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, погладил автомат. Эти вещи защищали жизнь, придавали уверенности. Держали панику и страх под контролем. Он благодарен им за то, что они есть. Он – хозяин ситуации.
Мутанты!
Лоцман увидел их, как только глаза привыкли к темноте.
Кенгуры!!!
Те самые, что были на «веселом поле»!
Рефлексы сработали безотказно. Глаза за доли секунды вычислили непорченую березу. Он метнулся за ствол. Руки вскинули автомат. Пальцы…
Пальцы!!!
Пальцы онемели!
Лоцман изо всей силы пытался надавить на спусковой крючок, но указательный палец не слушался. Через мгновение руки затряслись и ослабли. «Калашников» уткнулся штык-ножом в землю. Кенгуры бросились к березе. Лоцман упал на колени, навалился грудью на ствол дерева и прикрыл глаза, готовый ощутить боль.
«Почему?»
Только один вопрос…
…«Ясновидец» завибрировал.
Лоцман открыл глаза. Посмотрел на экран. Вычислил, что в беспамятстве пробыл около двух минут.
«Где мелкая мразь?»
Все, что показывал детектор, – это четыре точки. Три зеленые и одна розовая. Последняя двигалась по дуге, появлялась, исчезала…
Приближалась.
Проделки кукловода?!
Лоцмана бросило в холодный пот. Внутренний голос надрывался в крике, что надо бежать… Бежать. Бежать! Он не надеялся на свои руки, на свои рефлексы. Ему нужна помощь! Та, что безмятежно посапывает в десяти метрах у костра.
Зубр!
Щетина чесалась от соленой влаги. Пот капал с бровей, разъедая глаза. Лоцман стал пятиться, не отрывая глаз от экрана прибора, начисто забыв смотреть по сторонам. Точка кружила на границе действия детектора. Каких-то десять метров…
Грохнул шальной выстрел. Сталкер увидел, как точка на мгновение замерла, а затем резко пошла на сближение. Лоцман забыл о приборе и поднял автомат. Он ничего не видел. Яркий экран сыграл с ним злую шутку – теперь он ничего не мог различить в темноте!