Спящий сталкер
Шрифт:
– Зубр! – заорал Лоцман и, развернувшись, неуклюже побежал к огню.
Десять метров…
Он видел, как напарник, стоя на одном колене, ждет нападения. Видел, как Карандаш, пытается выпутаться из спальника и схватить автомат. Видел, как приближается костер, споткнулся…
В спину Лоцману врезалась массивная туша, скребнула когтями по «Сумраку» и по инерции унеслась вперед. Раздался низкий утробный рык.
– Лежать! – услышал Лоцман, и тут же загрохотали выстрелы.
Промахнувшись, зверь не стал задерживаться. Резкий бросок – и он исчез в темноте.
Зубр
– К костру! Прикрываем друг другу спины!
Повисла тишина.
Присев спинами к костру, сталкеры замерли в ожидании. Зверь никак себя не проявлял.
– Лоцман, – прошептал Карандаш, – где мой детектор? Сейчас бы определили, где тварь.
– Я его уронил. – Онисим до сих пор не мог прийти в себя. В голове непрерывным потоком крутились тысячи сцен, как мутант валит его и перегрызает горло… Смерть в который раз прошла рядом, обмахнув плащом.
– Это эхо-пес, – не отрывая взгляда от кромки леса, сказал Зубр. – Матерый. Голодный. Под центнер весом.
– Странно, что пси-воздействие не применяет, – с тревогой пробормотал Карандаш.
– Я видел фантомов, – произнес Лоцман. – Один раз. Перед атакой.
– Ждет удобного момента. – Зубр быстро глянул по сторонам. – Ходит кругами, выжидает…
Свет налобных фонариков шарил по зарослям, прыгал, как испуганная белка, по деревьям. От всполохов костра пейзаж размывался, приобретал текучесть, оживал. Тени то сгущались в одном месте, то кружились в безумном хороводе, в ужасе разбегались от лучей света, но лишь для того, чтобы поспорить с чернотой неба в другом.
Минуты текли одна за одной. Полчаса. Час. Два… Лоцман периодически подбрасывал ветки в костер и потихоньку терял терпение. Хотелось лечь и отдохнуть. Сидеть и ожидать неизвестно чего – хуже некуда. Зверь не появлялся и никак не давал о себе знать.
Карандаш не выдержал первым. Выпрямившись во весь рост и опустив автомат, он сказал:
– Наверное, он ушел. Испугался стрельбы. – Он повернулся лицом к костру и развел руки, потягиваясь.
В тот же миг сталкеры почувствовали головокружение. Мутант решился. После пси-атаки зверь выскочил из тьмы леса. Для своих габаритов он двигался удивительно бесшумно. Лоцман начал стрелять. Пули всколыхнули траву, щелкнули по деревьям. Эхо-пес растворился в покрове ночи. Приглушенный рык возвестил о том, что мутант очень зол. Больше скрываться он не пытался. Шум от пригибаемых кустов и треск ломающихся веток раздавались со всех сторон.
В ушах Лоцмана звенело от выстрелов, голова шла кругом от пси-воздействия мутанта. Сталкер шарил фонариком по сторонам, пытаясь отследить передвижения эхо-пса, но безуспешно. Следующий бросок мутант сделал со стороны Зубра. Здоровяк был готов к нападению, но попасть в зверя тоже не смог. Одурелые Лоцман с Карандашом даже не поняли, что случилось. Животное вновь исчезло во тьме. Зубр разразился проклятиями. Онисим обернулся к напарнику. Тот, матерясь, прижал левую руку к груди и осматривал предплечье. Лоцман увидел, что рукав комбинезона распорот клыками твари.
– Не достал! – крикнул Зубр. Его «Абакан» из вертикального положения снова перешел в горизонтальное.
Сталкерам казалось, что на них нападает целая свора мутантов. Движение и шорохи доносились из-за каждого куста, каждого дерева вокруг поляны. Лоцман хотел набрать в грудь воздуха, но газы сгоревшего пороха и дым вызвали кашель. В легких бушевал огонь. Перед глазами поплыли круги. Он смежил веки и повращал глазными яблоками, чтобы восстановить четкость зрения. Секундой позже клыки эхо-пса сомкнулись на прикладе его «калаша». Горячее дыхание обдало Лоцмана, по ушам ударил грохот выпущенной Карандашом очереди.
– Стой! Не пали!.. – услышал Онисим. Тяжесть мутанта тут же исчезла, пропал и смердящий запах. От пережитого шока конечности заледенели, хотя сердце в груди кипело.
Он не успел прийти в себя. Через мгновение ночной охотник снова атаковал. Стремительный бросок сбил с ног Карандаша. Молодой писатель повалился в костер. Сноп искр и огня поднялся в небо. Выстрелы из МР-7 ушли туда же. Отчаянный крик и яростное рычание переплелись, проникли друг в друга, слагаясь в гимн божеству смерти, и…
Хак!
Мощный кулак, вооруженный кастетом, тараном впечатался в бок твари. Раскаленные угли обожгли подушечки на лапах. Короткая шерсть под воздействием огня закурчавилась и стала обгорать. Запах жженой резины и паленой шкуры ударил в ноздри Лоцману. Время растянулось. Какая-то часть разума кричала, что писатель вот-вот сгорит, другая удивлялась реакции Зубра, а третья наконец таки отдала приказ телу двигаться на помощь. Руки толкнули автомат вперед. Штык-нож устремился в бок мутанту. Кастет Зубра плыл по воздуху к другому.
Взгляды хищника и человека встретились.
Ярость и голод встретились со страхом и жаждой выжить.
Какой-нибудь поддатый сталкер-балагур в баре сказал бы, что это был момент истины между охотником и жертвой.
Вопрос только в том: кто охотник, а кто жертва?
В этот миг бег времени обрел прежнюю скорость.
Массивное тело эхо-пса обрушилось на Лоцмана. Бездонные омуты за доли секунды оказались ближе некуда. Сталкер не увидел в них откровения. Лишь отблеск от фонаря. Зеленый огонь. Затем «картинка» сузилась до малюсенькой точки, утонув в красной пелене. Уровень восприятия звуков окружающего мира упал до минимума, уступая место мучительному звону…
…звенело так, что казалось – сейчас лопнут барабанные перепонки…
Я тряхнул головой, приходя в себя после удара. Верить в происходящее я отказывался.
Почему? Почему, несмотря на годы в бригаде, несмотря на совместные дела, меня гонят в шею, как паршивого пса?
– Гришко, ну ты че, до сих пор не одуплил? По-хорошему прошу. Вали прочь, пока мое терпение не лопнуло!
Кесарь рванул меня за куртку, занес кулак и снова со всей души врезал. В голове поплыло. Я ничего не мог сделать. Не мог его ударить. Не мог блокировать удар. Решение, что они приняли, вышибло из меня дух куда больнее, чем какой-то тычок в морду…