Сражение Цветов. Продолжение
Шрифт:
Тем не менее, мое мнение Хулио поднял на штыки и разгласил по всему Политеху без сделанного добавления! Мне было неловко перед Вийялоном, и я никак не могла понять, почему Хулио говорит о Вийялоне с ненавистью, бешенством.
– Пойми, не все в Чили, когда к власти пришел Пиночет, покинули страну из-за политических преследований! Зная, что к ним отнесутся сочувственно в соседних странах и постараются помочь, в их ряды затесались и те, кто уехал просто в поисках материального благополучия. Он не специалист в области физики и математики!
– Как и большинство здесь, – робко намекаю я на самого Хулио. –Вийялон, кажется, инженер-строитель?
– Строитель! Несколько лет назад Политеху срочно потребовалось построить механическую мастерскую. Из-за спешки решили на скорую руку сколотить деревянную постройку. Руководство строительством поручили Вийялону, но при вколачивании последнего гвоздя вся конструкция рухнула! Оказалось, нагрузку на одну из балок Вийялон рассчитал неверно! Весь Политех смеялся, а зарплата Вийялона от этого не уменьшилась! Можешь сходить полюбоваться на развалины, сразу за зданием Механического факультета!
– Почему не восстановили? – удивляюсь я.
– У Мальдонадо руки не доходят. Как-то выкрутились, потеснили другие факультеты. А я говорил Мальдонадо: восстанавливать за счет Вийялона следует.
– А он?
– Они друзья!
– Но и ты ведь друг Мальдонадо!
– И я, – подтверждает Хулио. – Я докажу, что у Вийялона нет титула инженера! Диплом он купил или подделал!
– Нужны веские доказательства! – сомневаюсь я.
Моя первая ночь в Риобамбе у Вийялонов, великодушие хозяев, уступивших нам с Бертраном свою спальную комнату, благожелательность хозяйки, теплая стопка одеял…
– У меня есть все доказательства! – говорит Хулио. – Вийялон в моих руках!
– Покажи мне! – я не верю: какие могут быть доказательства?
– В свое время, – обещает Хулио, – раньше, чем нужно, о них никто не должен знать.
– Почему?
– Я его раздавлю неожиданно!
– За что ты так его ненавидишь? – я недоумеваю: за то, что Вийялон неправильно рассчитал нагрузку на одну из балок, нельзя испытывать личную ненависть.
Хулио долго молчит, прежде чем ответить. Он молчит так долго, что я подозреваю, правды мне не услышать.
– Когда выбирали ректора, Вийялон был за Морено, из преподавателей помогал Мальдонадо только я, а из рабочих – мой отец, и практически больше никто! И мы выиграли! А теперь что? Вийялон подлизался к Норберто и стал директором отдела.
Мои опасения не оправдались. Kажется, Хулио назвал истинную причину ненависти.
– Я вышибу его из директорского кресла! – грозится Хулио.
– Но как ты сможешь? – мне не верится, что простой преподаватель выгонит директора, которого, к тому же, поддерживает ректор.
А если выгонит, как будет жить семья Вийялона? Его жена – домохозяйка, сын – студент, дочь – школьница.
– А тебе его не жалко, Хулио?
– Нет, – говорит Хулио. – Мир жесток!
– Жесток и добр, – возражаю я, но Хулио не слушает меня.
– Вначале выгоню из директорского кресла, а затем вообще из Политеха! – уточняет он. – Посмотришь, в следующий понедельник я сяду в директорское кресло!
В следующий понедельник?! Ха! Через два дня?
Х Х Х
Квартира Сусано, одного из преподавателей нашего отдела оказалась на самой окраине города. Мы с Хулио долго блуждали прежде чем ее нашли. Собрался почти весь отдел, и у дома Сусано оказалось припарковано слишком много машин, чтобы не вызвать любопытство соседей: они выглядывали из окон.
Сам факт собрания отдела вне стен Политеха, затерянность дома Сусано на окраине города и слегка врытая в землю – на три ступеньки ниже уровня пола других комнат квартиры – гостиная, в которой принимал нас Сусано, делали собрание отдела собранием заговорщиков. Присутствовали « наши» и «не наши»: «левые» и «правые», «нейтральные» и «осторожные», избегающие обычно занимать какую-либо определенную позицию – слишком часто сменяют власти друг дружку в стенах ректората. Как Хулио удалось их всех сегодня собрать здесь?
И все выдыхают в едином порыве:
– Вийялон не учитывает наши интересы!
– С нами не советуется!
– Оторвался от коллектива!
– Все время проводит в кабинетах властей, к нам носа не кажет!
– Свое мнение считает мнением коллектива!
И у всех радость: у «наших» от единства, у «нейтралов» и «осторожных» оттого, что им доверяют, и от приобщения к тайнам скрытой жизни отдела, а у «не наших», оказывается, свои счеты с Вийялоном, старые обиды…
– На каком основании он контрактует людей, без конкурса?
У меня ёкает сердце: я проведена без конкурса, но Хулио забивает вопрос другими:
– На каком основании закупаются для библиотеки италоязычные книги и куда делись испаноязычные? Распроданы или на книжных полках дома Вийялона? Почему список закупок оборудования для лаборатории физики держится в тайне? Почему полгода уже не проводилось собрание?
– В понедельник мы настоим на проведении собрания! – говорит Сусано, худенький, маленький, костлявый, коротко подстриженный: внешность пацаненка, но именно он председатель Риобамбовского общества выпускников Союза, а также комячейки.
В понедельник?!
Кандидатура будущего директора не обсуждается! Почему не обсуждается?… Голоса становятся все громче, одно решение за другим ставятся на голосование… Я смотрю на Хулио: если он поднимает руку, я поднимаю тоже… как все просто! Но почему же не обсуждают, кому быть директором вместо Вийялона?…
– Ты что, против? – хмурится Хулио, его рука поднята, моя нет.
– Нет-нет, я за, я просто задумалась, – моя рука тоже взмывает вверх.
Х Х Х
В доме Сусано я увидела высокую блондинку необычайной красоты. У нее были выдающиеся продолговатые скулы, обтянутые тонкой розовой кожей, и она смотрела на всех сверху вниз, не в переносном а в буквальном смысле: самый высокий из присутствующих мужчин едва доставал ей до плеча. Она сутулилась, не желая превосходить всех ростом, и это было единственным, что портило ее внешность.