Среди стихий
Шрифт:
– Все будет в порядке, Сережа.
– Да.
– Не отвлекайся, думай только о трассе.
– Хорошо.
– Опять мягкая улыбка. Двадцать третий встал рядом со стартером.
– ...Арш!!!
Ушел.
Голос стартера: "Финиш, стартовал двадцать третий. Сообщите готовность".
Сергей встал рядом со стартером, наклонился, поднял голову (очки-маска, подбородок, затянутый кожей шлема).
Вдруг стартер:
– Финиш, поздно сообщили готовность, откладываю старт на минуту.
Чуть сникла фигура лыжника. Неловкая тишина.
Голос тренера:
– Серега, на косых успевай расслабляться.
Молча кивает.
– Серега, все будет в порядке.
– Ага.
– Мягкая улыбка.
– Пять, четыре, три, два, один... арш!!!
Толчок, разгонный шаг, второй, третий... широко, мощно, весь прямой, вытянутый вверх. Стойка: согнутые колени, распластанная вдоль линии лыж спина...
Я смотрю на большой циферблат "Омеги": 15 секунд... 25... 40.
Сейчас он где-то над кафе выходит на правую косую диагональ, пролетает под тросами, креслами канатки, поворот налево, крутой спад...
55 секунд... Новые гудки "Омеги": Пять... четыре... на старте двадцать пятый - три... два...".
Облака над головой растаяли, теперь кругом жесткий солнечный свет, и предвершинный снежный гребень над стартом слепит сквозь очки.
За двадцать пятым стал... тренер Сергея. Он снял теплый костюм, на его комбинезоне номер 20.
В удивлении спрашиваю:
– Вы тренер Сергея?
– Да нет.
– Он наклоняется над планкой с рукой стартера на плече.
Минут через тридцать с финиша по телефону сообщили: номер 24 - 3.01,62; номер 26 - 3.06,28. Лучшее время у Голубкова - "номера два".
Под номером 26 стартовал Анатолий Герасимов. Это его я принял за тренера Сергея. Очень опытный гонщик. Но мне кажется, он заранее знал, что Сергей обгонит его.
Что же заставляет стартовать, наперед зная, что не победишь? Обстоятельства, запущенная машина жизни? А может быть, несмотря ни на что, надежда победить? Или ставшие привычкой напряжение и радость борьбы? Но разве об этом спросишь.
Вечером я зашел к Сергею в гостиницу.
– Какое у тебя место?
– Восьмое.
– Ты рассчитывал пройти лучше?
– Конечно. Я был отлично подготовлен, гораздо лучше, чем на спартакиаде. Но в мазь не попал: лыжи дергались, то поедут, то нет. На пологих участках терял целые секунды. Вот Голубков в мазь попал. Молодец! Тальянов, тренер, ему подсказал: выехал рано утром на гору, посмотрел снег и подсказал. Молодец, так и надо!
Светлану Исакову я первый раз увидел в высокогорном кафе "Ай". Стоял я с приятелем, а он рассказывал: "Девочка такая, 18 лет. Ребятишки местные ее обступили, говорят: покажи медаль. И она протягивает им золотую медаль в коробочке. А потом забрала медаль и отдала им шоколадку, какую-то особую, тоже из наград".
Света была тут же в "Ае". Она стояла спиной к нам у стеклянной стены кафе и, поставив ногу на скамью, застегивала замки ботинка. За стеной вершина Донгуз-Оруна блестит льдом, и ослепительная пелена облаков.
Я подошел к ней. Как ей идет шлем! Девочка в гоночном шлеме, а лицо по-взрослому спокойное.
Разговаривая, мы вышли на палубу кафе, под солнце. Света стала надевать лыжи. Мои лыжи стояли тут же, но я был без ботинок и не решился просить ее подождать меня.
Через день я ее встретил на финише "нонстопа" (репетиция перед скоростным спуском). По радио диктор объявил, что стартовала Светлана Исакова.
Идут секунды. С финиша виден только самый последний участок. Сейчас высоко над нами Светлана мчится по пустынной трассе. Вот она уже выходит на длинную полку, пролетает по узкому коридору, пробитому в двухметровом снегу, вираж налево вниз (круто, страшно). Нижняя Солнечная мульда, диагональ налево (здесь трасса входит в лес), в лесу еще опаснее, спад, поворот, последний спад, по просеке вниз...
Но прежде, чем я мысленно проследил трассу, наверху финишного кулуара показалась лыжница. Четкая стойка, идет мощно, ровно, на большой скорости. Неужели она - маленькая Света и этот головокружительный мужской бросок вниз по финишному кулуару?
Да, это она. Промчалась в финишные ворота, приближается, эффектно тормозит по широкой дуге. Стала. Медленно расстегивает замки ботинок, молнию алой куртки. Под курткой - синий гладкий без лампас комбинезон змеиной кожей блестит на солнце.
Села, поставила рядом свои ярко-оранжевые лыжи "Кестле ЦПМ".
– Как, хорошо шла по трассе?
– Хорошо. На одном бугре как кинет, чуть не упала. Лыжи чуть не переплелись, ну, сами знаете.
– Ничего не знаю, рассказывайте!
– В общем-то нормально.
– Расскажите про Италию. Хорошие там трассы? Света оживилась. Она сняла шлем, лицо стало старше.
– Хорошие трассы. Длинные, скоростные, льдистые. Сначала страшно было, к таким трассам мы не привыкли. После тренировок стало лучше. Такие тренировки! Двадцать километров спуска по ледяной дороге! Все двадцать в скоростной стойке. Ух! Потом спина не разгибается.
На трассе слалома, когда взглянула сверху, - сплошной лед блестит. Как идти? Прошла... Вечером по телевизору себя смотрела, даже не верилось, что так иду. Когда стояла на старте "гиганта", у меня последний номер был. Кругом тренеры, корреспонденты, фирмачи, кричат: "Оу, Светлана, тафай, тафай!" А потом на финише радостно: фотографы бегут ко мне - у десяти участниц передо мной время оказалось хуже.
На скоростном спуске скоки такие, по двадцать метров летишь. Бугры на трассе в три-четыре метра, и кидает прямо на плоское. Бросило меня, сейчас, думаю, поломаюсь, но смягчила удар, все-таки успела сначала на ноги, потом уже на спину. Спине досталось.
Она из Мончегорска на Кольском. Ее первый тренер Люба Нестеренко. С ней я познакомился в Мончегорске шесть лет назад. Люба тогда чуть-чуть учила меня кататься на лыжах, но и это "чуть-чуть" для меня было очень многим. Как раз шесть лет назад, в двенадцать лет, Света начала кататься на лыжах. Может быть, я ее видел тогда, девяти-двенадцатилетние мальчики и девочки катались на горе по очереди на одной паре лыж. Один катается, а остальные стоят в валенках и ждут.