Среди животных Африки
Шрифт:
Из дома в сад вела широкая каменная лестница, которую по обеим сторонам окаймляли мраморные перила семиметровой длины. Перила эти заканчивались витым мраморным столбиком, и такой же столбик находился на самой середине марша. Тото разбегалась, вскакивала на широкую мраморную доску перил и с восторгом съезжала вниз; казалось, вот-вот она врежется лбом в мраморную колонку посредине, но ничуть не бывало, она мгновенно уклонялась в сторону, хваталась рукой за колонку, описывала в воздухе полукруг и, приземлившись на нижней половине перил, катилась дальше. Внизу она проделывала тот же трюк в конце лестницы, спрыгивала на мраморный пол и еще несколько раз перекувыркивалась через голову. Это занятие
Построенный специально для нее дом находился рядом с гаражом и состоял из комнаты для игр площадью в 40 квадратных метров и просторной спальни. К нему был пристроен зарешеченный вольер размером 13 на 27 метров. Но там ее запирали лишь в тех случаях, когда в доме бывали гости, которые ее боялись. Обычно же дверь всегда оставалась открытой, и Тото могла свободно бегать, где хотела.
Вначале кровати Томаса и Тото стояли рядом, но затем он постепенно в течение нескольких месяцев сантиметр за сантиметром отодвигался, пока наконец не оказался в соседней комнате. Со временем Томас приучил обезьяну не кричать и не плакать, когда он запирал на ночь дверь своей спальни. Теперь он мог спокойно спать один за закрытой дверью.
Однажды, когда Томас находился в спальне Тото, она потихоньку прокралась наружу, закрыла дверь и задвинула засов. Заперев таким образом своего воспитателя, Тото в восторге пустилась танцевать какой-то бешеный танец. Только через час, когда игра ей уже несколько наскучила, Томасу удалось подозвать обезьяну к двери. Хорошенько выругав ее, он велел отпереть дверь, что она и сделала.
Так как Тото любила постоянно что-нибудь рвать и кромсать, Томас приносил ей для этой цели пальмовые листья и различные палки. Она все время должна была чем-нибудь заниматься, иначе от нее можно было ожидать любых проказ.
Рядом с гаражом находилась прачечная. Одна из излюбленных проказ гориллы заключалась в том, чтобы сорвать с веревки рубашку или полотенце и, пока никто не заметил, мгновенно разорвать их в клочья. Никакие увещевания не помогали. Тогда было решено обнести площадку для сушки белья металлической сеткой, окна и двери прачечной также были зарешечены. Но и после этого обезьяне не раз удавалось отпереть железные двери и проникнуть в прачечную. Прачки с криком разбегались в разные стороны, а Тото вставала на их место и «стирала» белье до тех пор, пока от него оставались одни клочья. Прекратить ее «хозяйственную» деятельность мог только один Томас, который прибегал с сучковатой палкой и выгонял обезьяну из прачечной.
Большую часть месяца Тото вела себя в общем достаточно благоразумно и была довольно послушной. Но потом на два-три дня она превращалась в сущего беса, становилась неуправляемой и раз от разу опаснее. По утверждению Марии Хойт, эти дни совпадали с новолунием. Я же подозреваю, что они были связаны с месячными циклами. Мария предполагала, что гориллы становятся половозрелыми тогда же, когда и люди, в то время как нам теперь уже точно известно, что у них половая зрелость наступает гораздо раньше — уже на шестом году жизни. Страшно подумать, на какой риск шла эта женщина, держа своего лесного гостя до девяти лет на свободе, без клетки!
В такие дни Тото любила поиграть в прятки с членами всей семьи и заставляла их часами искать себя в зарослях сада. Она сидела, притаившись как мышь, где-нибудь в кустарнике и не шевелилась, пока об нее буквально не спотыкались. Но как только обнаруживший ее начинал звать Томаса, она удирала и пряталась в каком-нибудь другом месте.
«Хотя она и не умела говорить, но по-испански понимала не хуже любого ребенка ее возраста, — писала мне Мария Хойт. — К счастью, она не умела читать. Поэтому каждый из ищущих запасался щитом на палке, где было написано, в каком направлении нужно идти Томасу».
Но бывали дни, когда она переставала слушаться даже Томаса. Она бросала в него песком и камешками, а как-то с размаху ударила по голове качелями. Пришлось Томаса вооружить «электрической палкой», которая усмиряла разбушевавшуюся обезьяну легкими электрическими ударами.
В один прекрасный день Томас и Тото, гуляя по парку, нашли на своем любимом месте под банановым кустом четырех маленьких котят, которых принесла сюда кошка. Тото пришла в неописуемый восторг. Она внимательнейшим образом осмотрела малышей, заулыбалась, вытянула губы и, осторожно трогая котят пальцами, произносила звуки вроде «мы-мы-мы». В конце концов, осмелев, она взяла одного котеночка на руки и, прижав к себе, пошла с ним домой. Маленькое существо тоже оказалось довольным: малыш прижался к теплому и густому обезьяньему меху и замурлыкал. Всю дорогу Тото шла на двух ногах, опираясь время от времени на согнутые пальцы правой руки; левой же она крепко прижимала к себе свою находку.
Тото была так увлечена «приемышем» Бланкитой, что ни о чем другом и слышать не хотела. Она отказывалась даже танцевать под граммофон, что обычно делала с огромным удовольствием.
С тех самых пор Тото, куда бы она ни ходила, таскала за собой Бланкиту, то держа ее под мышкой, то закинув себе за спину, то обернув вокруг шеи наподобие горжетки. Когда кошка выросла, она все равно продолжала почти все время находиться вместе с Тото.
Но в один прекрасный день кошка окотилась и принесла шестерых котят. Из них Тото снова выбрала себе одного — на этот раз маленького кота, которого назвали Принсип. Теперь все время она уделяла только новому котенку, а на кошку почти не обращала никакого внимания. Когда Бланкита приходила к Тото, терлась о нее мордой и мурлыкала, та и глядеть на нее не хотела и часто нетерпеливо отодвигала рукой в сторону.
Другим закадычным другом Тото была собака Валли — один из английских бультерьеров. Валли была единственной собакой, не боявшейся гориллы. Пока горилленок был маленьким, все собаки играли с ним, катались и кувыркались по газону. Обезьянка кусала их и царапала, но собакам это нравилось. Но когда она стала старше и силы у нее прибавилось, она хватала ту или иную собаку на руки, поднималась во весь рост и швыряла ее с размаху на землю. Постепенно собаки потеряли интерес к этим играм и начали бояться гориллы. Все, кроме Валли. Та продолжала дружить с Тото, и обезьяна очень ее любила.
Однажды между собаками разгорелась довольно серьезная грызня. Тото поначалу это мало заинтересовало, она собиралась лишь подойти поближе и посмотреть, но тут обнаружила, что в свалке участвует и Валли, причем та лежала снизу, а две другие собаки насели на нее и кусали. В один миг Тото сорвалась с места, издала низкий воинственный клич и бросилась на помощь своей подруге. Томас приказал ей остаться, но она не желала слушаться. Он схватил ее за руку, но она начала бешено вырываться, кусаться, царапаться. Тото во что бы то ни стало хотела броситься на помощь Валли. Томасу с большим трудом удалось палкой загнать ее в дом и там запереть.