Средиземье. Тень Властелина. 1 кн. Незримая сила

Ракульт Дэн

– - Свежая дичь, ням-ням!
– - противно скрипел один, тараща свои жуткие глаза на Двалина.

– - Моя, она моя!
– - свистел второй, нетерпеливо подпрыгивая на месте в предвкушении лакомства.

И хоть Двалин не понял ни слова, он прекрасно сознавал, чем для него может закончиться близкая встреча с этими чудовищами.

– - Эй, пошли вон! Кыш!!!
– - хотел он грозно крикнуть на пауков.

Однако от всех этих переживаний из его горла вырвался лишь жалкий писк.

– - Не трогайте меня!.. Я тощий!.. Я больной!.. Я несъедобный!..
– - предпринял он тогда вторую попытку, одновременно

пытаясь высвободиться из пут.

– - Съедобный, ещё какой съедобный! И такой тяжёлый, такой тёплый, такой ароматный! Вкусняшка!
– - шелестели пауки.

Как уже сообразил Двалин, эти отродья Шелоб были вполне себе живыми. Теми немногими, кто уцелел ещё в Сумеречье.

Наконец они подтащили его на высоту своих дупел, и бедный гном повис меж ними, болтаясь на нитях, как распятый.

– - Какой упитанный!
– - проскрипел первый паук и стал тянуть Двалина к себе.

– - Мне не терпится подкрепиться!
– - просвистел второй и в свою очередь начал тянуть гнома на себя.

Слыша, как у него хрустят кости, и чувствуя, что его сейчас разорвут на две части, Двалин изо всех сил сжал зубы, чтобы не закричать от боли. И в этот момент он уловил ещё один свист, который не спутал бы ни с каким другим. От скрипучего посвиста пауков-переростков он отличался особенным жужжанием и тембром. Следом за этим свистом раздался глухой удар, и первый паук вдруг мешком вывалился из дупла прямо в болото -- Двалин успел разглядеть, что из его головы торчала эльфийская стрела! Разумеется, нить, которой паук держал за одну руку Двалина, он выпустил, и гном немедленно стал падать. Но не вертикально вниз, а по широкой дуге, так как второй паук продолжал удерживать его своей паутиной.

– - Куда?.. Куда?..
– - разочарованно засвистел этот членистоногий, наблюдая за стремительным падением-полётом Двалина.
– - Вернись, я ещё не покушал!..

Но Двалин его уже не слышал. В эти секунды он по инерции нёсся над самой водой в направлении берега и внезапно почуял, что и вторая нить ослабла. Оглянувшись, он успел заметить, как с дерева в болото шлёпнулся второй паук, а затем и сам с громким плеском вошёл в воду. Однако не погрузился в неё, как ожидал, а кубарем выкатился на берег -- в том месте, где он упал, оказалось довольно мелко и совсем не вязко.

Не успел Двалин придти в себя, а его уже поднимали на ноги чьи-то заботливые руки. Тряхнув головой, гном наконец совладал с головокружением и увидел, что его с двух сторон поддерживают Леголас и Сэл Мулад.

– - Ты в порядке?
– - поинтересовался первый.

Двалин качнул головой и что-то невнятно пробормотал. Эльфы поняли это как утверждение. Бегло осмотрев гнома сверху донизу, они кинжалами срезали с него паутину и отбросили её в озеро, где на воде покачивались два свежих паучьих трупа.

Тем временем битва на берегу уже почти завершилась, и путешественники добивали последних мертвяков. В этот раз схватка оказалась необычайно жестокой, поэтому одними царапинами гномы уже не отделались -- четырём из них пауки всё же ухитрились нанести когтями глубокие раны в руки либо ноги, а ещё одного даже укусили в шею. Наверное, пострадавших среди них было бы гораздо больше, если б они не облачились перед походом в кольчуги, шлемы и прочее броневое снаряжение. У эльфов же пострадала лишь одежда, забрызганная ошмётками нежити. Впрочем, при их изумительной ловкости ничего иного и не следовало ожидать.

Наконец с последними пауками покончили, и отряд стал обходить поле боя -- эльфы собирали свои стрелы, а гномы проверяли, вся ли нечисть упокоена. После этого преследователи поспешили покинуть ратное место. Помогая раненым идти, они удалились от озера на несколько сотен ярдов и встали лагерем под большими раскидистыми дубами. Так как Вельфион собирался опять лечить пострадавших, то Гимли с Леголасом позволили товарищам развести костры. Сегодня все они изрядно устали -- и морально, и физически, а огонь и горячая пища были способны укрепить их в обоих случаях. К тому же дождь уже кончился, и все намеревались этим воспользоваться, дабы как следует подсушить свою одежду.

Разумеется, чтобы никто чересчур не расслаблялся, Гимли с Леголасом назначили караульных, а остальных, кто не был ранен, заставили соорудить по периметру лагеря временные заграждения из ветвей и поваленных стволов деревьев, выставив перед ними остриями наружу длинные колья. Лишь после этого запылали в глубоких ямках костры, и путники смогли заняться ужином и бытовыми делами.

Как раз во время трапезы, когда все обсуждали недавнее сражение, Двалин смог узнать детали своего спасения. Оказывается, первым его заметил Сэл Мулад -- в тот самый момент, когда сломалась ветка, за которую держался гном. Эльф дал знать об этом Леголасу, после чего они выдернули стрелы из ближайших тел мертвяков и, дождавшись нужного момента, подстрелили пауков. При этом они всё рассчитали так, что Двалин без каких-либо осложнений оказался в безопасности на берегу.

Выслушав их рассказ, эреборец впечатлённо крякнул, а потом уронил:

– - Стало быть, спасли вы меня. Спасибо, что ещё сказать! Теперь я ваш должник...

– - Не стоит, -- отмахнулся Сэл Мулад.
– - Мы делаем одно дело, и счёты тут не уместны.

– - И всё же я вам теперь обязан, -- упрямо тряхнул головой гном.

– - Не переживай, сосед, я уверен, скоро тебе представится случай ответить нам той же монетой, -- проговорил Леголас.

На это Двалин лишь вздохнул, ибо понимал, что в свете текущих обстоятельств такой прогноз, скорее всего, окажется пророческим. А вот сидевший рядом с ним Гимли улыбнулся. Он радовался, что и сегодня отряд относительно легко отделался. Несколько раненых при таком кипении страстей -- это настоящее везение. Хотя, если честно, о подобном раскладе вообще никто не думал, когда погоня только начиналась...

Вспомнив о пострадавших, Гимли оглянулся на костёр Вельфиона. Тот уже сварил свои лекарства и сейчас вовсю хлопотал над ранеными, которые расположились там же. И если поцарапанные выглядели ещё сносно и спокойно сидели у огня, то укушенный лежал весь в поту и бредил. Трупный яд уже начал действовать, и его шея представляла собой страшное зрелище: почерневшая, распухшая, сочащаяся зловонным гноем... Повторив ту же самую лечебную процедуру, что он проделал на днях с первыми ранеными, знахарь в завершение дал выпить всем больным какого-то живительного настоя. Аромат от него уже давно растекался по всему лагерю, прогоняя из утомлённых сердец уныние и страхи и вселяя взамен надежду и бодрость.