Срок истекает на рассвете
Шрифт:
Он нахмурился.
— Подойди-ка сюда, — сказал он, не отрывая глаз от спичек. — Замечаешь что-нибудь?
— На внешней стороне — реклама жевательной резинки.
— Да нет, не на внешней стороне! Посмотри на спички.
Они рассматривали спичечный конвертик, как какой-то талисман.
— Здесь осталось пять спичек: две в первом ряду и три во втором. Он сжег больше половины спичек для одной сигары, ты это хочешь сказать?
— Нет, ты не понимаешь. Ну, хорошо, смотри: пять оставшихся спичек находятся
— Да, конечно, — сказала она, — это я с самого начала видела.
— Нет, обожди. Видишь, вот мой конвертик. — Он вынул спички из кармана и дал ей. — Оторви одну спичку, зажги ее и погаси; не задумывайся над тем, что делаешь, просто зажги спичку, как ты зажгла бы ее, например, если бы хотела сварить кофе. Ну, зажигай. Не думай!
Она зажгла спичку, погасила ее и посмотрела на него неуверенно.
— Ну, откуда ты оторвала спичку? С правой стороны. Всякий, кто пользуется такими спичками, держит их в левой руке и отрывает одну спичку за другой справа налево. А в этом конвертике — наоборот. Теперь понимаешь? Человек, который сегодня вечером сидел в кресле, напротив Грейвза, был левшой.
Она раскрыла рот и застыла.
— Я не знаю, кто это был, — продолжал Куин, — как выглядит, был ли он убийцей, но я знаю: он из-за чего-то нервничал, изжевал сигару, у него плохие отношения с Грейвзом, — и он левша.
Она протянула руку и взяла спички. И вдруг он увидел, что она как-то странно на него смотрит.
— Прости меня, Куин, — сказала она сочувственно.
— Что такое?
— Все это никуда не годится.
— Почему, как?..
— Это была женщина. Понюхай, — сказала она. — Просто поднеси их к носу.
Он возмутился:
— Ты хочешь сказать, что эту сигару изгрызла женщина? В этом кресле сидела женщина?!
— Я ничего не хочу сказать ни о кресле, ни о сигаре, просто прошу тебя понюхать эти спички. Ну что?
Она видела по его лицу, что он сдается.
— Духи, — сказал он кисло. — Очень легкий запах духов.
— Спички из дамской сумки. Их носили в сумке целый день. В надушенной сумке. Это сразу видно. Она открывала сумку здесь раз или два. Я почувствовала запах и в коридоре, в темноте. В этой комнате сегодня была женщина.
Он не хотел сдаваться.
— А как насчет сигары? Кто выкурил две сигары — одну крепкую и одну слабую, одну спокойно, а другую — нервничая? Не думаешь ли ты, что он сам?
— Может быть, здесь сегодня был и мужчина — раньше женщины, — а может быть, после. А может быть, вместе!
— Нет, этого не может быть, — сказал он твердо. — Окурок сигары показывает, что мужчина сидел в этом кресле лицом к нему, и, судя по спичкам, женщина тоже сидела здесь. Не могли же они сидеть одновременно!
— А может быть, он попросил спички у нее. Он сидел здесь в кресле и разговаривал с Грейвзом, а она сидела где-нибудь еще и слушала их.
— Не пойдет! Если бы у него кончились спички, здесь где-нибудь была бы пустая коробка или пустой конвертик. Нет, они были не вместе.
— Ну, хорошо, они были не вместе, но это нам ничего не дает. Кто пришел первый? Ведь убийца — тот, кто пришел последним.
— Мы очень скоро разберемся в этом деле, — сказал он мрачно.
«Тик-так, тик-так, тик-так…»
Они стояли около кресла и посмотрели вниз, на пол. Может быть, потому, что они так внимательно смотрели на пол, чтобы не смотреть на часы, они заметили это, хотя ковер был коричневый. Она внезапно нагнулась и подняла что-то, лежавшее на полу, возле кресла, на котором они нашли спички.
— Нашла еще что-то? — вздохнул он.
— Посмотри, — ответила она.
Маленькая, коричневая: две дырочки и полукружья других двух. Завиток коричневой нитки в одной из них.
— Сломанная пуговица, — прошептал он.
— От жилета?
— Нет, пиджачная, от манжет. Знаешь, с наружной стороны рукава. Она, наверное, давно треснула, а сегодня, наконец, оторвалась. — Он вдруг замолчал. — А может, это пуговица Грейвза? Может, она валялась уже давно?
— Ну что ж, давай посмотрим его костюмы, прежде чем пойдем дальше. Слава богу, это-то мы можем сделать. Пуговица от коричневого или бежевого костюма. Не надо быть мужчиной, чтобы знать, что на серых или синих костюмах не бывает коричневых пуговиц. А он лежит в смокинге. Значит, нужно посмотреть в шкафу.
Она вошла в спальню, открыла шкаф, протянула руку к выключателю.
— Окна в порядке?
— Да, я задернул. — Он широко раскрыл глаза, посмотрев через ее плечо. — Смотри-ка! Сколько же человеку нужно прожить, чтобы сносить такое количество костюмов!
Они одновременно подумали об одном и том же, но ничего не сказали: он-то прожил недолго.
— Вот коричневого цвета костюм, к которому такая пуговица могла бы подойти, — Она сняла вешалку, подняла один рукав, затем другой, провела пальцем по пуговицам жилета. — Все здесь. — Повесила на место. — Вот коричневый, — она сняла его, проверила.
— Посмотри еще пуговички на заднем кармане брюк, — сказал он, — там обычно карман застегивается на пуговицу; по крайней мере у меня так.
— И здесь пуговицы на местах. — Она повесила костюм на место. — Вот и все. Нет, подожди, еще какой-то пиджак висит на вешалке сзади: наверное, очень старый. Тоже коричневого оттенка. — Она проверила его и повесила обратно. — Не такие пуговицы, здесь они без дырочек, с глазком на задней стороне. — Она закрыла дверцу. — Так вот, пуговица от пиджака человека, который приходил сюда, который жевал сигару, злился на него и — может быть! — был левша.