СССР: логика истории.
Шрифт:
Следуя известной логике, что свобода торговли рождает капитализм, В. И. Ленин считал кооперацию видом государственного капитализма и утверждал, что свобода кооперации означает свободу развития капитализма.
Однако в конце жизни Ленин сам признал свою ошибку: “… мы перегнули палку, переходя к нэпу, в том отношении, что забыли думать о кооперации, что недооцениваем теперь кооперацию…” [114] Ленин пришел к выводу, что переход власти из рук буржуазии в руки пролетариата, государственная собственность на все крупные средства производства, прежде всего на землю, изменили сущность кооперативного движения. По ряду причин именно кооперирование деревни представлялось Ленину в качестве оптимального перехода к социализму в мелкокрестьянской отсталой стране.
114
В.
Формально коллективизация осуществлялась в соответствии с идеей Ленина о кооперировании крестьянства. Фактически же коллективизация явилась полным извращением идеи кооперирования, из которой была взята только терминология. Дело в том, что поставленная цель — проведение индустриализации страны за счет эксплуатации крестьянства — определила и средства.
Прежде всего, не были обеспечены объективные предпосылки для перехода к коллективному земледелию. Напомним еще раз, что согласно теории марксизма обобществление средств производства вызывается необходимостью обеспечения ускоренного развития производительных сил, если существующие капиталистические производственные отношения тормозят их развитие. Причем стимулирующее влияние способа производства на развитие экономики определяется не “прогрессивностью” производственных отношений, а их адекватностью уровню развития и характеру производительных сил.
Следуя этой логике, Ленин считал предпосылкой существования социалистических производственных отношений наличие крупного машинного производства. Более того, он предполагал осуществить постепенный переход к коллективным формам земледелия только после модернизации промышленности. Ленин считал, что сначала необходимо “создать материальную основу для громадного повышения производительности земледельческого и вообще сельскохозяйственного труда” [115] , чтобы мелкие земледельцы осознали выгоду перехода к крупному коллективному машинному земледелию. Только после этого можно начинать постепенный переход к общественной обработке земли, не принуждая к ней, а доказывая на деле ее преимущества и выгоду для самих крестьян.
115
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 179.
Идеологи коллективизации проигнорировали этот принцип. К началу коллективизации сельское хозяйство Советского Союза не достигло даже начальной стадии машинного производства. В 1929 г. удельный вес тракторов в энергетических ресурсах советской деревни составлял всего лишь 2,8 % [116] .
Таким образом, объективные предпосылки (в виде достаточного уровня развития производительных сил) дня перехода к общественным формам земледелия отсутствовали. Не случайно в 1927 г. коллективные хозяйства объединяли только 0,8 % крестьянских дворов [117] . Отсутствие объективных предпосылок коллективизации к моменту ее начала хорошо отражено в романе М. А. Шолохова “Поднятая целина”. Как следует из романа, основные сельскохозяйственные работы в Гремячем Логу выполнялись с помощью тяглового скота. Естественно, что один только факт обобществления волов не мог привести к той “более высокой производительности труда”, о которой говорил Ленин. Это обстоятельство предопределило более чем скептическое отношение крестьянства к производственной кооперации “по-сталински”. Если бы, как предусматривал Ленин, началу коллективизации предшествовали поставки техники селу, ход ее проведения и результаты могли быть совершенно иными.
116
Советская историческая энциклопедия. Т. 8. — М., 1965, с. 144.
117
Советская историческая энциклопедия. Т. 8. — М., 1965, с. 143.
В этой связи показательно, как такой, казалось бы сугубо теоретический факт — несоответствие новых производственных отношений уровню развития производительных сил, переломившись в сознании людей, отразился в их поступках. Не видя серьезных преимуществ перехода к совместной обработке земли старыми средствами производства, но предчувствуя крестьянским чутьем все пороки нового способа производства, значительная часть крестьянства заняла крайне сдержанную позицию в отношении коллективизации. В таких условиях говорить о соблюдении главного пришита ленинской кооперации — добровольности уже не приходилось.
Отношение крестьянства к процессу коллективизации лучше всего иллюстрируется таким фактом. В 1929/30 хозяйственном году поголовье крупного рогатого скота в стране сократилось на 14,6 миллиона голов, свиней — на треть, овец и коз — более чем на четверть [118] . Этот скот был истреблен самими крестьянами главным образом в феврале и марте 1930 г., то есть в пору начала сплошной коллективизации. В результате животноводству был нанесен тяжелый урон, от которого оно долго не могло оправиться.
118
История Коммунистической партии Советского Союза… — с. 395.
По отношению к кулакам, воспринявшим коллективизацию как посягательство на свои экономические интересы, проводилась политика раскулачивания, включавшая широкое применение репрессивных мер (выселение, отдачу под суд). Одна из целей раскулачивания состояла в формировании неделимого фонда колхозов за счет насильственно экспроприированных у кулаков средств производства (скота, машин и орудий). Не удивительно поэтому, что меры борьбы против кулака нередко переносились и на середняка. (Здесь следует заметить, что Ленин не считал использование наемной рабочей силы единственным критерием принадлежности к кулакам, так как оно было свойственно и середнякам). В некоторых районах доля раскулаченных доходила до 15 %, тогда как фактически кулацкими были не более 5 % крестьянских хозяйств [119] .
119
Советская историческая энциклопедия, Т. 1. — М., 1965, с. 265.
Результатом стала насильственная ликвидация кулачества как “последнего эксплуататорского класса”. Подобные привычные нам идеологические обоснования процесса раскулачивания призваны скрыть тот факт, что принципиальная позиция марксизма состоит не в экспроприации мелкотоварной частной собственности, а в постепенном ее преобразовании в общественную. Поэтому В. И. Ленин, даже признавая на основании опыта нашей революции кулаков “прямыми и решительными врагами революционного пролетариата”, тем не менее последовательно выступал против их экспроприации. Он утверждал, что “пролетарская государственная власть должна сохранить за крупными крестьянами их земли, конфискуя их лить в случае сопротивления власти трудящихся и эксплуатируемых” [120] . Эти идеи были впоследствии учтены при проведении коллективизации в Восточной Европе. Таким образом, кулаки пали жертвой не столько экономической, сколько политической целесообразности: для идеологического обеспечения крайне непопулярной кампании коллективизации требовалось внушить основной бедняцко-середняцкой массе образ врага в лице кулаков.
120
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 175.
В. И. Ленин настаивал не только на добровольном, но и постепенном кооперировании крестьянства. Постепенность заключалась в последовательном движении от потребительской, сбытовой, снабженческой кооперации к производственной. Однако индустриализация не могла ждать. Бурно развивающаяся промышленность постоянно требовала новых средств и ресурсов, что заставляло форсировать темпы коллективизации деревни. Поэтому постепенность пала такой же жертвой методов коллективизации, как и добровольность.
Однако были извращены не только методы проведения, но и сама сущность кооперации. Кооперирование крестьянства — это добровольное объединение частных производителей на паевых началах для совместного ведения хозяйства. Члены кооператива обладают всеми правами собственника на имущество кооператива и продукты труда. Кооперативы являются, таким образом, независимыми производителями сельскохозяйственной продукции.
Нет необходимости доказывать отсутствие у советских сельскохозяйственных кооперативов — колхозов, а тем более совхозов, статуса независимых производителей. Вряд ли можно говорить о самостоятельности агропредприятий, если указания что, где, сколько и когда сеять они получали из райкомов партии и различных государственных органов по управлению аграрным сектором экономики. Права колхозов как субъекта экономики мало чем отличались от прав государственного промышленного предприятия.