Стаб
Шрифт:
– И какие у вас общие интересы с Многоруким?
Он сделал жест, словно говоря: "Их полно. Но я тебе не расскажу".
– Я тебе тут кое-что пожевать принёс, - проговорил я как бы между прочим.
– Другое дело.
– Если я кину, поймаешь?
Выражение его лица тут же изменилось, и я долго не мог понять, что именно его так оскорбило. Он уже брал еду с пола. Сейчас я готов был дать ему в руки.
– Какая ирония, - пробормотал он, прежде чем я решился спросить.
– Когда я был Зорким, у меня был пёс. Я с ним частенько играл
– Думаешь, твоя собака тебя ненавидела?
– Кто сказал, что я тебя ненавижу?
– Ты обещал меня убить. Кроме прочего.
Шейн развёл руками.
– Я плохо контролирую эмоции, когда оказываюсь в незнакомых местах. Меня за это из Зорких и попёрли.
Ага, кому как ни мне знать, из-за чего именно тебя попёрли.
Я кинул ему сэндвич, и Шейн поймал его, хотя собакой не был.
– Полотенце, плед, еда...
– пробормотал он.
– Может, спустишься сюда, и сделаешь мне минет?
– Нет.
– Я так понял, он говорил не про коктейль.
– Попытаться стоило.
– Его рот уже был занят едой.
– Это тоже сойдёт.
Да, он казался вполне удовлетворённым, когда проглотил всё до крошки.
– Так как вы познакомились с мэтром?
Шейн ещё долго облизывал пальцы, играя на моём терпении.
– Ну... как я и сказал, мне нужно было прибиться к кому-нибудь влиятельному, чтобы не помереть в первые же дни. Я решил подойти к нему. Он сказал что-то вроде: "а, это же ты тот Зоркий, который трахает всё, что движется. Ты чокнутый, мы поладим".
Да уж, очень похоже на Многорукого.
– К тому же, мне тогда показалось, что мы ровесники. Там было мало молодых...
– Показалось?
– перебил я.
– Как думаешь, сколько твоему мэтру лет?
– Двадцать.
– Ну и что, мы, по-твоему, ровесники с ним?
Нет, Шейн выглядел старше.
– Мне двадцать шесть, - ответил он.
– А он так и остался двадцатилетним. На самом деле этого не замечаешь, когда видишь его каждый день. Но когда мы стали видеться реже, я начал и на другое обращать внимание.
– Вроде чего?
– Вроде того, как человек может столько пить и оставаться в хорошей форме.
Значит Шейн тоже задавал эти вопросы. И к какому выводу он пришёл?
– Что он из списанной серии, - ответил он.
– Я слышал, что в лабораториях ставили эксперимент по увеличению продолжительности жизни моделей. Проект признали неудачным и закрыли, сосредоточившись на улучшении физических показателей: скорость, сила, выносливость. Но, похоже, один образец из серии получился удачным. Думаю, поэтому он и скрывается.
– А он скрывается?
Шейн демонстративно огляделся.
– Забрался чёрт знает куда. Настоящего имени никому не говорит. Никаких фотографий. Даже в лицензии. Он как долбаный параноик зеркал избегает. Так что да, думаю, он от кого-то прячется. А если вспомнить, что первый ранг абы кому не присваивают, его враг - система, а не пара-тройка человек.
– Голос Шейна стал вкрадчивее и тише, и я подался вперёд.
– То, чего он так боится, сильнее и влиятельнее всех элиминаторов и Зорких. Возможно, эта сила стоит во главе нас всех? И она ищет его... чтобы вернуть? Или наказать? Как бы там ни было, я уверен, что рано или поздно она до него доберётся, и тогда...
Центр тяжести сместился, и я сообразил, что падаю. С некоторых пор я боялся высоты и этого подвала, но на этот раз меня испугало кое-что другое. Испугало так, как если бы внизу между остро наточенных кольев ползали ядовитые змеи.
Я не свалился туда только чудом, отклонившись в последний момент.
– Я бы тебя поймал, - усмехнулся Шейн, уходя вглубь подвала.
– Я же хороший пёс.
ГЛАВА 23
– Чёрт, - вздохнул Многорукий, когда я открыл ему дверь. Он не торопился заходить, разглядывая меня в его куртке.
– Совсем скоро она будет тебе как раз, правда?
Может быть лет через десять и при условии, что я растолстею. Для него это "скоро"? Если вспомнить наш разговор с Шейном, это имело смысл.
Я отошёл в сторону, пропуская мэтра в дом. На этот раз его футболка и джинсы были запачканы кровью, хотя он всегда приходил с заданий чистым. Знать бы, как ему это удавалось.
– Говорил, что не можешь бросить того мужика, а меня бросил.
– Он сделал вид, что сердится.
– Ты же сам попросил меня быть слабым и трусливым.
– Беспомощным, - поправил Многорукий, проходя к люку и пинком его закрывая. Как раз в тот момент, когда Шейн начал рассказывать о том, как он по нему "соскучился".
– Но хорошо, что ты запомнил. Я тебе, кстати, много чего говорил. Например, чтобы ты...
Не подходил к люку?
Не расспрашивал Шейна о всяких секретных вещах?
Не хамил ему, Многорукому?
– Чтобы ты держался подальше от того мудака в платье, - закончил он, и я почему-то облегченно вздохнул. Хотя не стоило бы.
– Когда я пришёл, Крис уже был в баре. Я перебросился с ним парой слов, это ничего не значит. Я помню, кто он, ладно? Я осторожен.
– И я видел последствия этой осторожности.
Он говорил о Люке и Сете? Беспредел элиминаторов и Крис... Как это вообще соотносилось в его голове?
– Вообще-то королеве и её телохранителю больше всех досталось. Он тут явно не причем.
– А теперь ещё и защищаешь его. Я бы тебя с удовольствием выпорол.
Он взялся за пряжку ремня, и я почувствовал, как сердце ускоряется. Он, в самом деле, собирался...
Нет, он всего лишь по своему обыкновению раздевался, где придётся, чтобы пойти в ванную.
Я смущённо потупился, но он, казалось, не обратил на это внимания.