Стаи. Книга 2. Новая Волна
Шрифт:
Уже который раз небосвод поменял непроницаемую темноту на ослепительное сияние, а Литан с Литаной крыло к крылу неслись вперёд. Всё мельче становилась река, всё с большей осторожностью приходилось подниматься в короткие полёты, всё внимательней перед приводнением высматривать камни на дне. Всё меньше и меньше братьев и сестёр оставалось рядом – выбившись из сил, они оставались в заводях, что подворачивались под руку. Можно и остановиться, но шум каждого нового каскада больших и малых порогов, оркестром из тысяч ревущих труб звал бойцов вперёд, и они внимали этому призыву. Дальше! Дальше! Ещё чуть-чуть!..
Утро нового дня. В воде, ещё не тронутой лучами светила, устало бьют хвостами сотни и сотни крылатых рыб – тяжёлая дорога выжала их без остатка, и воздухе было пустынно, только торчащие над поверхностью плавники и спины резали речную гладь, словно какой-то сумасшедший озорник пустил тысячи маленьких игрушечных яхт. Сотни живых парусов переливались в свете мироздания яркими оттенками красных и оранжевых цветов.
Никто уже никуда не спешил. Огромная заводь с тихим течением и прозрачной водой, обширными отмелями, и впадинами с многометровыми глубинами, где можно было укрыться от палящего полуденного зноя – весна уже вступила в свои права отгоняя кромку льдов всё дальше и дальше в океан, истаяли ледники в горах, и реки, присмирев до поры до времени, уже не пытались смести яростным половодьем всё на своём пути.
Именно такая тихая гавань и сорвала с привычных мест легионы рыб-летунов, заставила, не щадя себя, искать лучшей доли своему потомству. Искать в далёких краях напоённые тишиной и спокойствием райские сады, где икра не будет унесена в пучину морей, на радость вечно голодным креветкам и мелким рыбёшкам, где мальки и их потерявшие покой от забот родители не будут больше умирать под ударами чудовищных волн неистовых штормов.
Литан облюбовал себе местечко среди плоских камней, чьи подточенные течением основания давали прекрасные места для кладок, где будущий выводок не будет перегреваться на солнце, но и не будет стынуть из-за слишком больших глубин, где вода свежа и жабрам дышится необыкновенно легко. Он кружился, тёрся о камни и гальку, оставляя на них пахучие секреты, давая тем самым понять, что удобная гавань уже имеет своего хозяина.
Неутомимая Литана, выдержав все тяжести опасного перехода, всё охотней отзывалась на его ухаживания, и её плавники с каждым днём перерождались из серых невзрачных тонов в упавшую в воду радугу. Они были вместе, как и прежде…
Лариса и Хельга хохотали от души, наблюдая, как их подопечные, лёжа на полу, трутся «о камни» и «друг об друга» – в «лисьем» ЭМ случился небольшой перерыв, и моторика летающих рыбок прорывалась не только из Мирры, но и из Элана. Их резкие, но плавные движения в молчаливой пустоте «аквариумов» вполне могли сойти за пародию, наподобие того, как маленькие дети пытаются неуклюже копировать движения разных животных, вызывая искреннее веселье у родителей.
Кураторы специально не стали «гнать» через их тела моторику крылатых сестричек, отказавшихся в Эфирных Мирах от привычной свободы бескрайних небес – телам эволэков всё же лучше давать свободу, позволять реагировать на всё происходящее в Океанесе, иначе можно навлечь грозное Эхо, явление стихийное, и нередко разрушительное. Дорогу моторике человеческих проекций Хильи и Лесавесимы они открывали осторожно, чтобы контактёры, не дай Бог, не «вспомнили» раньше времени о своём прошлом бытие, оставленном за гранью, но и не давали застояться и атрофироваться мышцам, которые не участвуют в жизнедеятельности рыб-летунов и хвостатого разбойника.
Честно говоря, Элан, был против этого эксперимента – крылатым сестричкам придётся вкусить все без исключения «прелести» выхода из погружения. За долгие месяцы они просто разучатся летать, да и ходить на первых порах будет тяжело: женщины со звёздными и медовыми глазами, живущие на орбитальной станции и негостеприимной планете, не имеют ничего общего с их настоящей сущностью. То, что дочурок ждёт тяжёлое испытание, папаня не сомневался ни на секунду – сколько раз сам проходил через этот кошмар!
Да и Света Гончарова, то есть бывшая Ханнеле, о чьём возвращении в институт под чужой личиной знали только пять человек и один киборг, не хотела отпускать свою ненаглядную «малышку». Они только-только начали понемногу налаживать живое общение, а не довольствоваться редкими ночными встречами вдали от посторонних глаз. Эти встречи всегда начинались с практически истерических нот, когда истосковавшиеся друг по другу мать и дочь просто рыдали от счастья. Постепенно, конечно же, с каждым новым свиданием пережитое отчаяние и боль уходили, но этих часов им хватало всё меньше и меньше.
Тем более для всех стало неожиданностью, когда и большая сестра и серая молния высказали пожелание пойти с Миррой и Эланом в породивший их Океанес. Летуньи не только искренне хотели помочь людям в их тяжёлом труде, но была и ещё одна причина.
Хилья, изменив своей терпеливости и степенности, решила форсировать события: выход из погружения будет непростым, но зато последующая реабилитация открывала практически неограниченные возможности для общения с мамой. Массовое погружение и практически единовременное, плюс-минус несколько недель, всплытие десятков эволэков приведёт к закономерному результату – к заботам о вернувшихся в наш мир девушкам и парням придётся привлечь всех, кто только имеет допуск в самое сердце ИБиСа. Вот тут-то Света, вроде как случайно и получит важное и ответственное задание – выхаживать большую сестру…
А пока она только иногда наведывалась в «аквариум» к Хилье. Стояла, затаив дыхание, за спиной Драбкиной, и не сводила глаз с удивительного создания, что то безмятежно спало, убаюканное знакомым течением Великой Реки, то металось в клетке из матов и сетей.
– У меня каждый раз сердце кровью обливается, когда она вот так крыльями бьёт! – Света вздрогнула, когда Хилья, повинуясь происходящему в стране чудес действу, так резко раскрыла свои огромные полотнища, что перья ударили, пусть и не сильно, по сетям, сплетённым из широких полос прорезиненной ткани.
Эти импровизированные стены, похожие на аварийные барьеры, что использовались когда-то давно на авианосцах для остановки промахнувшихся мимо посадочных тросов самолётов, делили необычно большой «аквариум» на две совсем уж неравные части. В маленькой, естественно, обитала староста Клана Воды, а большую отдали на откуп Хильи, естественно не забыв увеличить и высоту.
– Ничего девочка, привыкай, – Лариса ободряюще обняла её, – и ты скоро будешь так же дёргаться.
Она разжала объятия и направилась к столику за очередной порцией кофе, продолжая давать пояснения: