Сталин: арктический щит

Жуков Юрий Николаевич

Мощные ледоколы, продлившие навигацию в Белом море до девяти месяцев, привели и к росту числа рейсов из портов Великобритании в Архангельск. Ну а это, в свою очередь, обернулось тем, что ожидали менее всего: началом боевых действий в Арктике. Начало им положил заход летом 1915 года в Баренцево море немецкого вспомогательного крейсера «Метеор». Прежде научно-исследовательского судна, занимавшегося гидрологическими и метеорологическими наблюдениями в Северной Атлантике. Оно прорвало английскую блокаду в Северном море, прошло полторы тысячи миль вокруг Скандинавии и вдоль мурманского побережья и в горле Белого моря сумело поставить десять минных банок по 25–30 мин в каждой. Попыталось тем задержать хотя бы на короткое время снабжение русской армии³⁴.

Хотя успехи «Метеора» и оказались небольшими: на его минах

подорвались в мае — английский сухогруз «Арнсдал», а в октябре — также английский вспомогательный крейсер «Арланса», обнаруженные таким образом минные заграждения вызвали панику среди моряков торгового флота, заставили Морское министерство незамедлительно принимать меры для обеспечения безопасности плавания в северных водах.

Единственным кораблем, несшим в тот момент службу в Баренцевом море, было посыльное судно «Бакан» постройки 1896 года, водоизмещением 885 тонн, имевшим скорость 11 узлов, вооруженное двумя 75-миллиметровыми и двумя 47-миллиметровыми орудиями. Поэтому министерство прежде всего мобилизовало, вооружив, два гидрографических судна — «Мурман» и «Харитон Лаптев» (бывшая «Герта»), поставив на них по одной 75-миллиметровой пушке. И обратилось к британскому адмиралтейству с настоятельной просьбой взять на себя охрану маршрута вплоть до Архангельска. Англичане, вняв призыву из Петрограда, направили к побережью Мурмана устаревший броненосец «Юпитер», имевший четыре 12-дюймовых орудия и двенадцать 12-миллиметровых, предписав ему базироваться в Александровске. Несколько позже его заменили также устаревшим броненосцем «Албермал», затем старым легким крейсером «Ифигениа». Только к концу 1915 года туда прибыл современный крейсер «Фейерлес». Там же, базируясь на Екатерининской гавани, несли постоянное дежурство восемь тральщиков и три подводные лодки британских военно-морских сил³⁵.

Тем заботы российских властей о безопасности плавания в полярных водах не ограничились. По распоряжению Министерства внутренних дел в июне 1915 года военное положение объявили на территории Архангельской губернии, прилегающей к Белому морю, и в самом губернском центре. В подтверждение того учредили должность военного губернатора, но оставили за командиром «Бакана», как старшим морским офицером, обязанности начальника охраны водного района, охватывавшего, помимо Белого моря, еще и прибрежные воды Мурмана.

Неэффективность такого решения, проявившаяся практически сразу, заставила отказаться от только что созданных структур: уже в августе ввести должность главноначальствующего города Архангельска и Беломорского района, на которую назначили вице-адмирала Угрюмова. Одновременно сформировали и Временную базу охраны Беломорья, в октябре переименованную в Архангельский военный порт³⁶.

Решения чисто административного, бюрократического характера сопровождали и иные, должные привести к практическим результатам. Сразу же после начала войны для предупреждения возможного появления противника на всех маяках ввели посты наблюдения, а на острове Мудьюг в устье Северной Двины установили три 47-миллиметровых орудия для защиты проходившего здесь фарватера. В сентябре у горла Белого моря поставили минные заграждения, доставили по железной дороге из Петрограда две малые подводные лодки (№ 1 и № 2), одна из которых вскоре затонула при транспортировке в Кольский залив. А в конце октября на острове Моржовец (в устье Мезени), на Святом Носе (восточная часть Мурманского побережья) и Канином Носу (к востоку от горла Белого моря) заработали доставленные туда радиостанции.

Несколько иначе строилась оборона Кольского залива, особенно после того, как к Александровску в январе 1915 года дотянули подводный телеграфный кабель, что превратило уездный город в пункт оперативной связи с Лондоном. Заботу о защите этого важного района с моря взял на себя британский флот, начиная с октября 1914 года направлявший туда свои корабли. Затем в Екатерининской гавани установили два 75-миллиметровых орудия, а в декабре 1915 года направили на постоянное базирование только что переведенный из Владивостока минный заградитель «Уссури», вооруженный тремя 120-миллиметровыми и четырьмя 47-миллиметровыми орудиями. А в конце января 1916 года образовали отряд обороны Кольского залива. В него, помимо «Уссури», включили вспомогательные крейсеры «Колгуев» (бывший товаро-пассажирский пароход, имевший четыре 75-миллиметровых орудия) и «Василий Великий», тральщик «Восток» (прежде

траулер, вооруженный одним 75-миллиметровых орудием)³⁷.

Наконец, в июне 1916 года последовал приказ Морского министерства о создании флотилии Северного Ледовитого океана³⁸, которая не только объединила все наличные военно-морские силы, имевшиеся у России в Баренцевом и Белом морях, но и послужила достаточно веским основанием для перевода на Север уже в конце года двух, правда, изрядно устаревших крейсеров — «Аскольда» и прославленного «Варяга», двух однотипных миноносцев — «Властного» и «Грозового». Однако один из двух крейсеров, «Варяг», оказался в столь ужасающем техническом состоянии, что его пришлось тут же отправить в Англию на ремонт. Столь серьезный ущерб для боеспособности флотилии пришлось компенсировать, переведя на Север другие корабли. В январе 1917 года в Архангельск с Тихого океана пришел старый — участник Русско-японской войны — линкор «Чесма» (бывший «Полтава»). Кроме того, несколько позже из Владивостока удалось провести в полярные воды четыре эсминца: сначала «Бесстрашный» и «Бесшумный», а в конце года — «Капитан Юрасовский» и «Лейтенант Сергеев». Тогда же флотилию пополнила и купленная в Италии подводная лодка «Св. Георгий»³⁹.

Создание и постоянное усиление флотилии Северного Ледовитого океана оказалось достаточно своевременным. Основываясь на приказе германского морского штаба от 4 февраля 1915 года об объявлении подводной войны⁴⁰, на коммуникации союзников в Баренцевом море, чтобы нарушить там судоходство, вышли немецкие подводные лодки. 13 октября 1916 года к западу от Варангер-фьорда они нанесли первый удар. Потопили два норвежских и одно английское торговых судна. Десять дней спустя примерно в том же районе нападению подвергся английский пароход, шедший в Архангельск с очень опасным грузом — взрывчаткой.

Используя внезапность, за три последних месяца года немецкие подводные лодки из шедших полярным маршрутом 1582 судов потопили 31: 17 норвежских, 7 английских, 6 русских и одно неустановленной национальности. Но вскоре и сами немцы стали нести урон. Их обнаруживали патрульные корабли и вынуждали покидать Баренцево море. А 20 октября миноносец «Грозный» сумел близ Вардё отправить на дно подводную лодку.

Благодаря постоянной боевой готовности и активным действиям корабли российского и британского флотов обеспечили почти полную безопасность на стратегических коммуникациях в Арктике. За девять месяцев 1917 года союзники и нейтралы из прошедших Баренцевым морем в обоих направлениях 768 торговых судов потеряли всего три (по другим данным — четыре)⁴¹.

Так события Первой мировой войны продемонстрировали жизненную необходимость для России того единственного маршрута, который только и мог связать ее с Западной Европой. Доказали и многое иное, к чему прежде власти не пожелали даже прислушаться. Доказали необходимость иметь на Севере не только торговые порты, но и сильный флот, располагающий надежными базами, в равной степени связанными железнодорожным сообщением с центральными районами страны.

И все же в Петрограде не забывали и о не менее значимой проблеме. О необходимости прокладки сквозной морской трассы от Архангельска до Берингова пролива. Снова, не обращая внимания на продолжавшиеся боевые действия, заговорили о том. Поводом же послужил успех организованной Главным гидрографическим управлением и продлившейся пять лет экспедиции на построенных специально для нее ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач».

Мысль о плавании вдоль берегов Сибири возникла еще задолго до войны, в 1906 году, в комиссии под председательством адмирала В.П. Верховского, вынужденной рассмотреть вопрос о значении Северного морского пути и возможности его использовать. Вопрос, поднятый Д.И. Менделеевым в очередной раз в работе «К познанию России». Гениальный ученый писал: «У России так много берегов Ледовитого океана, что нашу страну справедливо считают лежащею на берегу этого океана. Мои личные пожелания в этом отношении сводятся к тому, чтобы мы этим постарались воспользоваться как можно полнее и поскорее, сперва со стороны достижения Северного полюса, о котором человечество так долго и безуспешно хлопочет, а потом со стороны правильного торгового движения. То и другое возможно выполнить с успехом, если приложить и труд, и разум, и средства в достаточном количестве…»⁴².