Сталин: арктический щит

Жуков Юрий Николаевич

Комиссия Верховского приняла нужное решение, правда, уже после смерти ученого. 31 августа 1910 года постановила: «Учредить гидрографическую экспедицию для исследования Северного Ледовитого океана — от Берингова пролива до устьев Лены»⁴³. Иными словами, предложила сделать то, что тогда же намеревался осуществить контр-адмирал П.А. Троян, только не на обычном торговом судне, а на построенных Невским судостроительным заводом ледокольных транспортах, да еще силами профессионалов. По программе, тщательно разработанной Гидрографическим управлением при участии видного океанографа Ю.М. Шокальского.

«Таймыр» под командованием старшего лейтенанта Б.В. Давыдова и «Вайгач» —

его командиром являлся капитан 2-го ранга А.В. Колчак, под общим руководством генерал-майора корпуса флотских штурманов И.С. Сергеева покинули Кронштадт 28 октября 1909 года. Пройдя Суэцким каналом, оба транспорта отшвартовались во Владивостоке 3 июля следующего года. Потому их первый рейс, ставший по сути опытным, продолжался в водах Ледовитого океана менее месяца.

В следующем году экспедиции удалось сделать значительно больше. За полтора месяца суда не только достигли устья Колымы, но и на обратном пути подошли к острову Врангеля. Высадившаяся группа офицеров и матросов «Вайгача» подняла на нем российский флаг и установила навигационный знак, подтверждающий посещение.

Новый поход, 1912 года, принес еще больше результатов, так как «Таймыр» и «Вайгач» не только прошли до устья Лены — официальной цели, но и продвинулись далее на запад, обогнув мыс Челюскина. Но все же самым значимым оказалось плавание в 1913 году, в ходе которого заболевшего И.С. Сергеева сменил капитан 2-го ранга Б.А. Вилькицкий, к тому времени уже командовавший вместо Б.В. Давыдова «Таймыром».

Новый поход, как и предыдущие, начался во Владивостоке, который ледоколы покинули 26 июня. Менее чем через два месяца они достигли мыса Челюскина. Однако обогнуть его, как в прошлый раз, из-за сплоченных льдов не удалось, что привело к важному открытию. Суда в поисках чистой воды взяли курс на Север. А 21 августа в вахтенном журнале «Вайгача» появилась запись: «3 ч. 55 м. в северо-западном направлении открыли высокий и обрывистый берег. Шир. — 78°24' сев., долгота — 106°22' вост. 12 ч. на берег отправлена партия для производства астрономических и магнитных наблюдений»⁴⁴.

На следующий день на неведомой земле подняли Государственный флаг России, а Б.А. Вилькицкий зачитал приказ: «При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления (генерал-лейтенанта М.Е. Жданко. — Прим. авт.) пройти после работ на запад в поисках Великого северного пути из Тихого океана в Атлантический нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал…»⁴⁵. Через десять дней транспорты взяли курс на восток.

Поначалу на карту удалось нанести очертания восточных берегов вроде бы двух островов. Но являются ли они действительно двумя островами или же одним, разделенным проливом, а может быть, составляют часть большого архипелага, тогда установить не удалось. Опись открытой земли продолжили во время следующего рейса, растянувшегося более чем на год.

Уже в 1914 году экспедиция началась выходом в Чукотское море 1 августа. Прошли до пролива наименованного — Вилькицкого. После изучения его, как выяснилось, разделявшего Таймыр и острова, верноподданически названных Землей Николая II [9] , оба транспорта прошли до северо-западного побережья Таймыра. Там из-за мощных льдов пришлось зазимовать. Только 26 июля «Таймыр» и «Вайгач» смогли возобновить плавание. Через месяц достигли острова Диксон, а 3 сентября пришли в Архангельск, исполнив свой долг.

9

Земля Николая II—

устаревшее название архипелага Северная Земля.

Общую, довольно пессимистическую оценку результатов экспедиции выразил Л.Л. Брейтфус. «Оказалось, — указал он, — что не открытое положение мыса Челюскин, не препятствующее свободному доступу ледяных полей, угрожает плаванию здесь, а именно его закрытое положение в узком проливе, где образуется и прочно задерживается лед».

Но тем Брейтфус не ограничился. Предложил и наиболее простой выход из возникшей ситуации. «Мы вправе утверждать, — продолжил он, — что пока здесь не будет организовано наблюдение за состоянием льдов, а также радиотелеграфное оповещение, сквозной морской сибирский путь должен считаться закрытым».

Упомянул старый специалист по Арктике о радиостанции не случайно. К 1914 году они уже работали в пяти пунктах Русского Севера. Под Архангельском — в Исакогорке; на острове Вайгач — на северной его оконечности, в Карских воротах и на южной, в проливе Югорский Шар; на юго-западном побережье Ямала, в поселке Мара-сала; на острове Диксон. Поэтому установка еще одной, шестой по счету, в районе мыса Челюскин являлась делом вполне реальным, осуществимым. Поэтому-то Брейтфус и завершил размышления в оптимистическом тоне, повторив слова С.О. Макарова и Д.И. Менделеева:

«Россия лежит у подножия Ледовитого океана, изливая в него обширнейшую систему рек… Это обстоятельство прямо указывает нам здесь на морской путь как на самый удобный и естественный и притом необходимый государству не только в экономическом, но в некоторых случаях и в стратегическом отношении, ибо путь этот лежит в наших территориальных водах и является кратчайшим между северными портами Атлантического и Тихого океанов»⁴⁶.

Открытия экспедиции Вилькицкого неожиданно для многих получили и иное, политическое продолжение. То, которое, зная отношение властей к своей полярной области, трудно было ожидать. То, к которому, вполне вероятно, подтолкнуло дошедшее до Петрограда известие о подписании 4 августа 1916 года соглашения между Данией и США⁴⁷: в соответствии с ним Копенгаген уступал за 25 миллионов долларов свои суверенные права на колонию в Вест-Индии — острова Сент-Томас, Сент-Джон, Сент-Крайст и другие, более мелкие, Соединенным Штатам.

Как своеобразной компенсацией за обладание островами, получившими название Вирджинские, государственный секретарь США Роберт Лансинг, подписывая конвенцию, присоединил к ней собственную декларацию, явно подсказанную министром иностранных дел королевского правительства Вруном.

«Приступая сего числа, — зафиксировала декларация, — к подписанию конвенции относительно уступки Датских вест-индских островов Соединенным Штатам Америки, имею честь объявить, что правительство Соединенных Штатов Америки… не будет возражать против того, чтобы датское правительство распространило свои политические и экономические интересы на всю Гренландию целиком»⁴⁸.

Разумеется, подобный акт не заключал в себе правового признания суверенитета Дании над Гренландией. Просто снимал существующие между двумя странами некоторые разногласия о принадлежности северо-западной части этого арктического острова. Вместе с тем он давал Копенгагену возможность укрепить свои позиции в незавершенном территориальном споре с Норвегией.

Лишь узнав об американо-датском соглашении, в Петрограде осознали, что российские владения в Арктике пора уже закрепить в полном соответствии с существующими общепризнанными международными нормами. Более того, довести о том до сведения всех заинтересованных стран, дабы в будущем избежать неприятных осложнений.