Сталин, Гитлер и мы

Николаев Владимир

Самым главным наставником Сталина в военных делах был маршал Б. Шапошников, бывший царский полковник, большой знаток военного искусства, которого Сталин постоянно держал при себе. Именно этот маршал был генератором многих идей, которые потом воплощались в жизнь как планы Сталина. Маршал Жуков вспоминает, как Сталин относился к Шапошникову: «Он называл его только по имени и отчеству и в разговоре с ним никогда не повышал голоса, даже если не был согласен с его докладом. Шапошников был единственным человеком, которому Сталин разрешал курить в своем рабочем кабинете».

Также постоянно находился при Сталине и генерал А. Антонов. Как и Шапошников, он был человеком высокой культуры, выдающимся штабным работником. Даже при таком непростом,

капризном и своенравном человеке, как Сталин, ему удалось наладить четкую службу высшего руководства нашей огромной армии (за всю военную историю человечества таких армий еще не было!). Несомненно, Антонов, также как и Шапошников, сыграл решающую роль в нашей победе. Не случайно его судьба схожа с судьбой Шапошникова: оба были по-настоящему оценены только в своем узком профессиональном кругу. К концу войны Шапошников был уже старым и болезненным человеком и тихо отошел в тень, когда главное дело было уже сделано – наши войска бесповоротно шли на Запад. То же самое произошло и с Антоновым. Показательно, что он даже не стал маршалом (при их изобилии у нас в конце войны), остался генералом армии. Правда, он оказался единственным из всех генералов армии, кого Сталин наградил орденом Победы. Нет, Сталин ни с кем не хотел делиться славой! Даже с теми, кто того действительно заслуживал. Слава Богу, что он их вообще не уничтожил. Выше уже упоминалось о судьбе философа Яна Стэна, который долго обучал Сталина этой науке и имел представление о необразованности вождя, за что и был расстрелян.

Выше всех советских военачальников при Сталине поднялся маршал Жуков. Сталин заметил его еще в 1939 году во время боев с японцами на Халхин-Голе в Монголии. Там японцы были разбиты нашими войсками под руководством Жукова. Тогда он привлек внимание вождя беспощадностью и жестокостью не только к врагу, но и к своим подчиненным. С жертвами он никогда не считался, что не раз подтверждалось в ходе Великой Отечественной войны. После Монголии Сталин вызвал его в Москву и приблизил к себе, назначив начальником Генерального штаба. Жуков был типичным для того времени боевым командиром. В отличие от таких профессионалов, какими были Шапошников и Антонов, он не имел никакого отношения ни к военной науке, ни к штабной работе и на своем новом посту наломал немало дров. За плечами у него были… курсы кавалерийских унтер-офицеров еще при царском режиме. Многие специалисты считают, что именно Жуков (вместе со Сталиным, разумеется) повинен в нашей военной катастрофе в начале войны, поскольку лично отвечал тогда за мозг армии – ее Генеральный штаб. Похоже, Сталин понял его непригодность к штабной работе и затем использовал на фронте. Поскольку настоящая история Великой Отечественной войны у нас еще не создана, то и подлинная роль Жукова в ней тоже еще не обрисована. Это не входит в нашу задачу ни в малейшей степени, но все же можно вспомнить только два факта из его биографии, которые к тому же говорят и о его непосредственном начальнике – Сталине.

В 1945 году при взятии Берлина Жуков погнал пехоту через минные поля, поскольку Сталин очень спешил первым войти в германскую столицу. Похоже, что сам Жуков считал этот факт абсолютно нормальным, одним из многих таких же в жестокой войне, и даже похвастался той атакой перед американским командующим генералом Д. Эйзенхауэром, который, понятное дело, был поражен таким откровением и впоследствии написал: «Мне даже трудно себе представить, что могло бы произойти в нашей армии с генералом, если бы ему пришло в голову отдать подобный приказ». Эйзенхауэра понять можно. Но Жуков его изумления не понял бы! В сентябре 1954 года (то есть после смерти Сталина) Жуков приказал нашей пехоте идти не через минные поля, а через эпицентр атомного взрыва на Тоцком полигоне под Оренбургом. В таких случаях принято говорить, что комментарии излишни…

Как бы то ни было, но судьба сделала Жукова главным героем Великой Отечественной войны, после Сталина, разумеется, тогда ставить кого-то хотя бы в один ряд с вождем было святотатством. Сталин знал о популярности Жукова в народе и, наверное, поэтому не поручил ему самой завершающей операции той войны – не назначил маршала координировать действия трех наших фронтов в битве за Берлин. Сталин оставил выполнение этой задачи за собой, а Жукова направил командовать 1-м Белорусским фронтом. А вскоре после завершения войны Сталин решительно отдалил Жукова от себя, маршалу пришлось командовать второстепенными военными округами.

Тем временем в подвалах Лубянки бериевские костоломы уже выбивали показания против Жукова у арестованных генералов из ближайшего окружения прославленного маршала. Без ведома Сталина Берия на это не пошел бы. Но завистливый вождь все же не посмел расправиться с маршалом, ставшим всенародным героем.

Мне трудно писать о войне. О Великой Отечественной. О том, что я на самом деле о ней думаю. Куда как легче рассказывать о том, что творили тогда Сталин и Гитлер, но ведь в заголовок этой книги входит и местоимение «мы», то есть и я в том числе…

Самое странное наследие войны в том, что она продлила и до сих пор продлевает главное зло, породившее ее – сталинщину.

Про войны говорят – вранье,

Но знает правду воронье.

Не помню, кому принадлежат эти строки. Чем больше война, тем чудовищнее ложь по ее поводу. И чем ужаснее бойня, тем дольше живет ее приукрашенная, фальсифицированная история. Да и вряд ли она бывает прояснена до конца. Потому что война – это преступление, а самым главным последствием любого преступления является попытка его участников уйти от ответственности, скрыть или приуменьшить свою вину, свалить ее на других.

Великая Отечественная война оказалась самой трагичной и кровавой в истории. Но не только поэтому ее окутала такая ложь. Дело в том, что она стала логичным продолжением злодеяний преступной сталинской диктатуры, основанной на терроре, страхе и лжи.

Великой Отечественной предшествовали: революция, гражданская война, послевоенная разруха и голод, военный коммунизм, разгром нэпа, голод 30-х годов, массовый террор, подневольный, в том числе рабский, труд миллионов, одичание культуры и быта, жизнь в нищенских условиях, девальвация общечеловеческих моральных ценностей, союз с Гитлером.

Война стала расплатой за все эти наши грехи. Не будь их, она сложилась бы совсем иначе, а то и вовсе бы не состоялась. Расплата наша в годы войны и после нее оказалась немыслимо тяжкой. Ее счет все еще не закрыт, потому что многого о войне мы не знаем до сих пор.

Обращаясь к этой теме, мы должны понять, что именно войну Сталин сумел поставить на службу своей главной цели, именно в военные годы он довел культ собственной личности до обожествления самого себя при жизни. Известный писатель и правозащитник Алесь Адамович писал: «Да, народу пришлось собраться с силами и побеждать великой кровью, величайшей кровью. И кто-то хочет славить за это не народ, а все его же?! Удивительные мы люди! Пора же и понять: пока он – „знамя победы“ в глазах значительной части населения, те, кто плоть от сталинской плоти, могут не пугаться никаких реформ, никаких революций».

Рухнули многие пропагандистские мифы сталинских времен, но Сталин как «знамя победы» в войне – последняя ставка его апологетов. Уже к началу войны Сталин обескровил интеллигенцию и сломал хребет крестьянству. Обездолил рабочий класс, обрек его на вечный страх и дефицит. Тем самым вождь уничтожил совесть народа, помрачил его разум, подорвал его жизненные основы. Поставив себе на службу и суровые законы военного времени, он смог приступить к завершающему этапу построения собственного культа – к обожествлению. В своей речи 3 июля 1941 года он сам дал команду, призвав «народ сплотиться вокруг партии Ленина – Сталина». Вокруг его собственной партии! Он уже начал говорить о себе в третьем лице. Как царь! И началось…