Сталин против рептилоидов
Шрифт:
– Говорите, товарищ Артузов.– Сказала Ракель Самуиловна твёрдо.
– Вам угрожает страшная опасность, двух мнений тут быть не может, но нам нужно выяснить, из какой семьи был этот ящер, жабрей, как называют его наши молодые сотрудник. Поэтому я прошу вас задержаться, буквально на два, три дня, чтобы опознать автомобиль или шофёра, которого вы видели ночью, как только нам станет ясно из какой он семьи, мы отправим вас из Москвы под охраной. Понимаете?
– Найдите мне патроны для моего «Браунинга», в Чите их было не сыскать.– Твёрдо сказала Ракель Самуиловна.
– Мы дадим вам патроны, товарищ Катя, а лучше дадим вам охрану, найдём
– Посвящать новых сотрудников в это дело, полагаю излишним, думаю, что товарищи Буханкин и Тыжных подойдут для такой работы.– Отвечал товарищ Эгунд.
– Они не слишком молоды?– Усомнился товарищ Артутр?– Да и с проблемой ящеров они не знакомы. Они же вроде монархистами занимались.
– Ну, теперь уже и с ящерами знакомы, уже видели жабрея. Как вы изволили выразиться. А насчёт опыта… Думаю справятся, Буханкин вдумчивый и с развитой системой анализа, хорошо ведёт допрос, видит врага, а Тыжных отличный боец, стреляет с любой руки, винтовка, пулемёт, шашка, всё знакомо, служил в Перовой конной, в разведке, наблюдательный и по-крестьянски хитрый, водит автомобиль, и оба политически грамотны.
– Ну, что ж, – произнёс товарищ Артур.– Раз так, то пусть будут они, и в правду, нет смысла посвящать в дело новых людей, берёте таких рыцарей в охрану, товарищ Катя?
– Беру, но про патроны не забудьте.– Сказала товарищ Незабудка.
– Не забудем, – обещал товарищ Эгунд, – и ещё я дам вам мой автомобиль, он старый, но очень надёжный. У вас будет личное авто, товарищ Незабудка, с личной охраной и шофёром. Как у комиссара СовНарКома.
– Спасибо, товарищи, – первый раз за всё последнее время красавица улыбнулась. И тут же стала серьёзной.– А вы будете выяснять, сколько женщин убил этот… жабрей?
– Нет, – твёрдо ответил товарищ Артур,– понимаете, товарищ Катя, наша задача сделать так, чтобы ящеры знали как можно меньше о том, что мы хотим знать о них как можно больше. Сейчас у нас только две задачи: Спасти вас, и выяснить к какой семье принадлежал этот ящер. И всё. Поэтому мы сейчас уйдём из этого дома, а наши сотрудники его сожгут. Чтоб никаких следов от пребывания ящера в нём никто другой не нашёл. Никто не должен о нём знать.
– А сколько их, ну… семей этих ящеров, кто они?– Спросила Ракель Самуиловна.
– Мы вам ничего сказать не можем, – отвечал Ян Карлович,– мы и так вам много сказали, учитывая ваши заслуги, и надеясь на вашу сознательность и готовность сотрудничать.
– Что ж, и на том спасибо,– отвечала Ракель Самуиловна.
– Товарищи,– крикнул в коридор Эгунд.– Идите сюда.
Буханкин и Тыжных тут же явились. Замерли в ожидании.
– Ставлю задачу, с головы этой прекрасной женщины не должен упасть ни один волос, вы поступаете в охранение. Пока не найдём автомобиль на котором её сюда привезли, или шофёра этого автомобиля. – Говорил товарищ Эгунд.– Возьмёте мой автомобиль. Найдёте тихое место, о котором доложите лично мне, и будете спокойно ждать приглашения на просмотр. Как она что-то опознает, вы проводите товарища Катю до места её проживания. Задача ясна?
– Предельно ясна,– отвечал товарищ Буханкин.
– Есть, беречь товарища Катю.– Говорил Тыжных.
– Идите, и будьте внимательны, товарищи.– Сказал товарищ Артузов.
Глава 3
Памятник Александру II, да и другим старорежимным угнетателям в Кремле были давно снесены. Везде царила суета обустройства, новые власти приспосабливали собственность царей-эксплуататоров для нужд новой пролетарской власти.
Столовая, что в Грановитой палате, уже работала с половины седьмого утра . Товарищ Сталин, просидевший всю ночь за работой, ходил туда выпить чая и съесть что-нибудь. Он готовился к важному заседанию. В городские партийные структуры он готов был представить ряд кандидатур, проверенных партийцев. Он надеялся, что партийный пленум, а затем и ГорСовет одобрит его кандидатуры.
Он поднялся в здание Большого Кремлёвского дворца на третий этаж и шёл в полном одиночестве вдоль бесконечных огромных окон, ещё раз обдумывая доводы для прений, если прения конечно случатся. Он раскурил трубку и продолжил движение, когда услышал за своей спиной быстрые шаги. Сталин был удивлён. Рано ещё для советских и партийных работников. Ночь и раннее утро было его время, время, когда можно работать в тишине и спокойствии. Товарищ Сталин обернулся и увидал суетливого человека с котомкой, он догонял Сталина и ещё издали стал кланяться ему и прижимать руку к сердцу.
Такое поведение было неестественным в этих стенах, Иосиф Виссарионович остановился, стал глядеть на приближающегося человека, попыхивая трубкой. И когда тот приблизился, спросил, с характерным акцентом:
– Вы ко мне, товарищ?
– Как я рад, как я рад, товарищ Сталин, что нашёл наконец вас.– Запыхавшись говорил молодой человек.
– Чем могу служить?
– Моя фамилия Хрущёв, мы с вами воевали на одном фронте.
– На каком?– Не мог вспомнить Иосиф Виссарионович.
– На Царицынском, я там комиссаром был. В семьдесят четвёртом полку. Не помните меня? Я-то вас прекрасно помню, вы уж как скажите на совещании, так… Что аж кровь…
– Чем я вам могу служить? – Прервал его Сталин.
– Товарищ Сталин, я по поводу должности, сейчас я на Украине живу,
партсекретарь техникума в Юзовке. А хотелось бы большой работы, размаха, и чтобы здесь была, в Москве. Я тут в Москве себя так прекрасно ощущаю, прям горы готов сворачивать, дайте мне горы посворачивать. Я согласен на самую мелкую должность, и вы не пожалеете, товарищ Сталин.
Человек был суетливый и казался Сталину не серьёзным:
– Дворником пойдёте? Фронтом работ и масштабом мы вас обеспечим, горы для вас найдём, товарищ Хрущёв. Москве нужен ваш размах. Хорошие дворники нам необходимы.
– Дворником?– Хрущёв осёкся.– Как дворником, я ж партработник? Я ж с вами на Царицынских фронтах…. Я…
– Партработник?– Сталин смотрел с прищуром.– А чем же вам, товарищ Хрущёв, ваше место не нравится.
– Товарищ Сталин, это ж Украина,– Хрущёв всем своим видом пытался показать всю безнадёжность ситуации.– Там разве есть размах, там же украинцы живут.
– И что в них не так?
– Да всё не так, мелкобуржуазный народ, Харьков, Донецк, Николаев или Херсон, ничего не скажу, народ сознательный, рабочий, а дальше дело швах. Молодёжь из сёл приезжает в техникум, а мысли только про пайку, да про: «а жупан когда выдадут?». Никакая мировая революция людям не нужна – селяне. А взрослые так и вовсе учиться, не хотят, говорят: А зачем мне учиться, я газет не читаю, там брехня одна. Мне что нужно – то поп расскажет. И так все поголовно. Ничего не хотят кроме сала, да горилки. И ни о чём не мечтают.