Сталинград: Записки командующего фронтом
Шрифт:
Местность в полосе наступления степная, несколько холмистая, местами пересечена довольно глубокими оврагами. Небольшие реки и ручьи текут в южном направлении. По линии Красноармейск, Тундутово поднимается гряда небольших высот, по гребню которых и проходил передний край обороны врага.
Для маскировки местность предоставляет очень небольшие возможности. Удачны в этом отношении лишь дефиле между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак, где имелись заросли камыша и высокой болотной травы.
19 октября Военный совет фронта обратился к войскам с приказом.
«Товарищи
Настал час грозной и справедливой расплаты с подлым врагом – немецко-фашистскими оккупантами.
Немецко-фашистские захватчики вероломно напали на нашу мирную страну, разоряют ее и оскорбляют наш великий народ.
Только недавно мы отпраздновали 25-ю годовщину Великого Октября. Октябрьская социалистическая революция передала власть из рук помещиков и капиталистов в руки рабочих и крестьян, дала свободу и полное равноправие угнетенным народам России и невиданно преобразила нашу страну.
Мы жили мирной жизнью, мы упорным трудом создавали заводы и фабрики, колхозы и совхозы, школы и университеты.
Мы все стали уже пожинать плоды нашего великого [345] труда. Враг нарушил наш мирный труд, он хочет покорить нашу страну, а наших людей сделать рабами немецких баронов и помещиков.
Гитлер и его банда обманули немецкий народ, ограбили европейские страны и обрушились на наше государство. Врагу удалось дойти до Сталинграда.
У стен волжской твердыни мы остановили его. В результате действий наших войск противник в боях под Сталинградом понес колоссальные потери.
Бойцы и командиры Сталинградского фронта показали примеры доблести, мужества и геройства.
Теперь на нашу долю выпала честь начать мощное наступление на врага.
За кровь загубленных фашистскими людоедами наших жен и детей, за пролитую кровь наших бойцов и командиров мы должны пролить потоки вражеской черной крови.
В наступление, товарищи!
Идя в бой, каждый из нас знает, что мы идем освобождать свою священную землю, свои города и села, свой народ от немецких мерзавцев, захвативших часть нашей страны и угнетающих свободолюбивых советских людей.
За время войны мы с вами закалились в борьбе, получили большой военный опыт. К нам на усиление фронта прибыли новые части. Мы имеем все условия для того, чтобы наголову разбить врага, и мы это сделаем обязательно.
Идя в бой, мы знаем, что мы идем освобождать наших братьев и сестер, томящихся в фашистской неволе. В наших руках, товарищи, находится судьба Родины, судьба нашего великого советского народа. От нас с вами, от нашего упорства и умения зависит, будет ли каждый советский человек жить в своей свободной стране или будет гнуть спину рабом у барона.
Очистим нашу страну от гитлеровских поработителей и отомстим за все надругательства, какие враг чинил и чинит на нашей земле.
Великая честь выпала сегодня нам – идти в сокрушительный бой на проклятого врага.
Какой радостной будет для нашего народа каждая весть о нашем наступлении,
Мы сумели отстоять волжскую твердыню – Сталинград, мы сумеем сокрушить и отбросить вражеские полчища далеко от Волги.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Войскам Сталинградского фронта перейти в решительное наступление на заклятого врага – немецко-фашистских оккупантов, разгромить их и с честью выполнить свой долг перед Родиной.
Смерть немецким оккупантам!»
Ночь на 20 ноября. Медленно, в напряжении идет время. Заснуть не могу. Волнуюсь. Это волнение перед боем знакомо каждому солдату. Нельзя не волноваться перед наступлением и командующему фронтом (правда, этого волнения нельзя Показывать окружающим). Ведь военачальнику народ, партия вручили судьбы многих тысяч людей. Необходимо добиться победы, не растратив напрасно жизней и крови воинов фронта, своих сограждан, братьев-единомышленников. Разве можно без волнения выполнять такую задачу.
Утро 20 ноября. 6 часов. На востоке чуть заметно бледнеет небо. Приближался рассвет. Земля окутана легким туманом. Почему-то припомнилось утро перед Торопецкой операцией 9 января 1942 года. Между тем утром и нынешним, казалось, было что-то общее, вернее всего, это сходство определялось моим состоянием. Торопецкое наступление прошло успешно. Я был уверен, что Сталинградское пройдет еще лучше. В час этих раздумий ко мне зашел начальник штаба фронта товарищ Варенников. Улыбаясь, он спросил: «Ну, как настроение, товарищ командующий?» – «Прекрасное», – помню, ответил я. Затем начальник штаба коротко доложил о том, что армии готовы и ждут нашего сигнала. Его, как и меня, беспокоил туман. В это время раздался звонок ВЧ из Москвы:
– Ставка беспокоится, начнете ли вы вовремя? – запрашивал начальник оперативного управления Генерального штаба.
– Сейчас туман; если рассеется, начнем вовремя, все готово, – ответил я.
Мы надеялись начать в срок, в 8 часов, рассчитывая, что туман не будет слишком густым. Начальник штаба передал командармам, что сигнал начала артиллерийской подготовки будет дан в установленный срок. [347]
В 7 часов утра мне позвонил Никита Сергеевич и с большою радостью, волнуясь, поздравил с днем наступления и пожелал успеха. Я взаимно поздравил его и пожелал также успеха. После этого мы выехали в гущу войск.
К 7 часам 30 минутам я был уже на передовом наблюдательном пункте 57-й армии, на выс. 114,3. откуда; при хорошей видимости обычно открывался замечательный обзор большого участка, во всяком случае всего участка главного удара. К сожалению, сгустившийся туман ухудшил видимость, которая не превышала 200 метров. Артиллеристы волновались. Пришлось оттянуть начало артподготовки на один час, затем еще на час. Ставка выражала беспокойство, требовала «скорее начинать». Пришлось не совсем тактично разъяснить генштабистам, что командующий не в кабинете сидит, а находится на поле боя и ему виднее, когда нужно начинать.