Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова)
Шрифт:
– А никакое – рядовой… Как Гитлер (смеется) – ефрейтор.
– А сержантом кто был?
– Не знаю. Много было сержантов.
– А закончили войну вы кем – генералом?
– Нет, рядовым…
– Ну, что же, батюшка, вас за все время войны не повысили ни разу в звании?
– А я не хотел.
– А вас, что, спрашивали?
– Если б хотел – я бы мог.
– А
– В партию?
– Был такой момент в вашей биографии?
– Чуть-чуть… Я был не полным партийцем – половинным.
– Кандидатом. Не мог отделаться, защитить себя, мотивировку найти… Они наметили нас пять человек – дескать, победили под Сталинградом, молодые, дисциплинированные – политрук поручился, прошение написал задним числом. Без меня меня женили.
Фронтовые «Известия» о развернувшейся в Сталинграде кампании по приему советских воинов в ряды ВКП(б)
– Кандидатом?
– А как же вам удалось все-таки избежать вступления в партию?
– Путем мытарства… Гоняли меня. Зайти просто было, а выйти – стоило жизни. Это просто Господь спас.
– А то бы все? «Могилевская» губерния? По закону военного времени?
– Да-да.
– Но вы же им твердо сказали?
– Твердо, непоколебимо. Проникся духом – все.
– Как они это восприняли?
– Меня мытарили. Вывели в политотдел корпуса, там полковник старый, татарин, меня так чистил – ой! Пугал, такие каверзные вопросы задавал. Потом говорит: «Да ты засиделся… Тамбов тебе?» Говорит старшине: «Завтра танковая бригада на передовую едет, его – туда, автоматчиком!» Господь спас. Меня старшина наш повел туда. Ну, автоматчик на танке – это, конечно, смерть. А начальник штаба выходит: «За что его к нам? Чем он провинился?» Он говорит: «За религиозные убеждения. Верующий». А тот отвечает: «У нас таких своих полно. Не надо, голубчик, веди его обратно». Отказался.
– А что, у них действительно было много верующих, что они не знали, что с ними делать?
– Вот не знаю – так он ответил. Повел меня обратно в нашу роту, где я был. А потом какой-то совхоз или колхоз попросил помощи на полевых работах – арбузы, бахчу, подсолнечник убирать. Человек, наверное, 16 на поле откомандировали, дали нам продуктов с собой. Там еще колхоз нам давал молока. И мы там отдыхали, наверное, месяц, от такой нервотрепки.
– Это где было?
– Это было в районе Павлограда, в Днепропетровской области…
– Недавно читал, что в архивных армейских источниках
– Я не знаю, может быть, и были знамения, но распространять это – не распространяли – не то время было. Наоборот, старались не допускать информацию до широких масс. Но бои были страшные – немцы там пускали по тысяче самолетов.
– А правда, что Сталинград обносили иконой Божией Матери?
– Не могу сказать, не знаю. Если и было что – не напишут, не будут оповещать, особенно в первое время безбожия, атеизма.
– Ваши однополчане знали, что вы верующий?
– Знали.
– И как относились?
– О… замечательно! С уважением относились.
– Были только русские или разных национальностей?
– Разные были.
– Даже иноверцы?
– Конечно.
– А сами они как к вере относились?
– Нейтрально так… Были у нас и ребята-головорезы. Они хорошие, но, знаете, жизнь их так разбаловала, разболтала, научила быть преступниками. Но когда он идет в бой и смерть уже видит перед собой – вот тут он и маму вспомнит, и Бога вспомнит. А до этого – оторви и брось, ничего не надо.
– Вы рассказывали, что в Сталинграде нашли Евангелие.
– Видимо, чтение Евангелия меня и подтолкнуло к мысли выйти из партии. Душа прямо требовала стать снова свободной, чистой. Какой-то гнет, груз лежал на ней. А выйду, думалось, значит, облегченный буду, радостный…
«Чтение Евангелия меня подтолкнуло к мысли выйти из партии», – вспоминал архимандрит Кирилл (Павлов)
– Вы крест носили?
– Потом уже носил, а вначале нет, не разрешали – проверки были…
– Помните в 1943 году встречу Сталина с тремя митрополитами – Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем)? И после этого были открыты храмы, служба возобновлена. А в армии что-то поменялось после этого?
– Да. Собственно, победа, видимо, и далась нам ради того, что правительство открыло храмы. После этого в корне изменилось положение на фронте. Даже Георгий Жуков в своих мемуарах на это внимание обращает. Он говорит, немецкие генералы в начале войны такие стратегические планы строили, а с 1943 г. те же самые генералы стали делать ошибки, ляпсусы – такие, что приходилось только удивляться. А это очень просто. Господь всегда, когда хочет наказать, отнимает разум. Поэтому, когда Господь решил спасти Россию, Он отнял у немецких генералов разум – они стали делать просчеты. А наши умудрились.