«Сталинский питомец» - Николай Ежов
Шрифт:
Как утверждает О.В. Хлевнюк, в результате всех этих перестановок в руководстве Каганович утратил свое положение второго человека после Сталина. Формально его сменил Андреев, но влияние последнего было сильно ограничено необходимостью разделять руководящие функции в Оргбюро с Ежовым, Каганович остался секретарем ЦК и членом Оргбюро. Роли и влияние Андреева и Ежова были в той или иной степени сбалансированы. Хотя Ежов не был (как и Андреев) членом Политбюро, он контролировал кадровую политику партии и руководил основными политическими кампаниями, принимал активное участие в работе Политбюро и получил от Сталина поручение контролировать НКВД и организовывать чистки {157} . Стремительное продвижение Ежова в ЦК, о котором известно довольно мало, объясняется его устойчивым положением и исполнительностью, «огромным нюхом», а также сильной поддержкой со стороны Кагановича и Сталина {158} .
157
Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 161.
158
Соловьев
Как указывают многие авторы, 13 мая 1935 года Политбюро на секретном заседании образовало специальную комиссию «по безопасности» во главе со Сталиным и его заместителем Ежовым и якобы целью комиссии была подготовка предстоящей ликвидации «врагов народа» или — массовых репрессий. Для этого началась подготовка «списка врагов» и тому подобные мероприятия {159} . А кое-где даже приводится закавыченный текст этого, якобы имевшего место решения {160} . Однако, как показала проверка протоколов Политбюро и других материалов в партийных архивах, — это фальсификация. В то же время, в январе 1935, согласно инструкции аппарата ЦК, региональные партийные организации начали составлять списки членов партии, ранее исключенных за принадлежность к «троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку». Как указывает Хлевнюк, последующие аресты производились именно на основании этих списков {161} .
159
Uralov A. The Reign of Stalin. Westport, Conn., 1975; repr. original 1953 ed. P. 32, 42; Conquest R. Inside Stalin's Secret Police: NKVD Politics, 1936–39. London, 1985. P. 22; Tucker R.C. Stalin Power. P. 310–11, 647; Vaksberg A. The Prosecutor and the Prey: Vyshinsky and the 1930s' Moscow Trials. London, 1990. P. 70; Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 46–47,55.
160
Колпакиди А. Валтер Кривицкий: Вокруг правды и вымысла // Кривицкий В.Я. был агентом Сталина. М., 1996. С. 348–49.
161
Хлевнюк О.В. Политбюро… С. 143–44.
В действительности на заседании Политбюро от 13 мая 1935 года было одобрено подготовленное Ежовым письмо ЦК ко всем партийным организациям «О беспорядках в учете, выдаче и хранении партбилетов и о мероприятиях по упорядочению этого дела» {162} . В письме утверждалось, что партийные организации виновны «в грубейшем произволе в обращении с партийными билетами» и «совершенно недопустимом хаосе в учете коммунистов». В результате этого «враги партии и рабочего класса» получали доступ к партийным документам и «прикрывались ими в своей гнусной работе». В письме приводились конкретные примеры «вражеских действий», хищения и подделки партбилетов и т.п., и содержалось грозное предупреждение: «каждый утерянный и похищенный партбилет позволяет проникнуть в наши ряды заклятым врагам партии, шпионам, предателям рабочего класса». Письмо предписывало искоренить в кратчайшие сроки «организационную распущенность», проявления «ротозейства и благодушия» и «навести большевистский порядок в нашем собственном партийном доме». И не может быть и речи об открытии приема в партию, — говорилось в письме, — пока не будет наведен порядок. В письме был сформулирован ряд мер, которые партийные организации должны были осуществить в течение двух — трех месяцев, чтобы достичь большего контроля и дисциплины. Ответственность за наведение порядка на местах возлагалась на вторых секретарей партийных организаций и заведующих отделами руководящих партийных органов {163} .
162
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 963. Л. 3.
163
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 963. Л. 38–43.
В своем докладе на декабрьском (1935) пленуме ЦК ВКП(б) Ежов пояснил, что это письмо было подготовлено по прямому указанию Сталина. Он сообщил, что в течение 1934 года ЦК принял ряд решений о недостатках в работе с партийными документами в некоторых партийных организациях. Под руководством Ежова ОРПО контролировал выполнение этих решений. Затем на заседании Оргбюро ЦК Сталин указал на факты «хаоса» и «произвола» в работе с партийными документами и потребовал наведения строгого порядка, а до тех пор обмен партбилетов и прием новых членов в партию проводиться не должны. Результатом такой постановки вопроса и стало письмо ЦК от 13 мая 1935 года {164} .
164
Там же. Оп. 2. Д. 561. Л. 127–133.
На заседании Оргбюро ЦК 27 марта 1935 года Сталин пояснил, что он против приема новых членов, пока «хороших ребят иногда вычищают из партии, а мерзавцы в партии остаются, потому что они очень ловко изворачиваются». Сталин посчитал необходимым направить специальное письмо партийным организациям и поручил это Ежову, пояснив: «Завоевали мы власть, взяли ее в свои руки и не знаем, как с нею быть. Так и сяк переворачиваем, как обезьяна нюхала очки, и лижем, и все… Плохие мы наследники — вместо того, чтобы накапливать новый моральный капитал, мы его проживаем» {165} .
165
Там же. Ф. 71. Оп. 10. Д. 130. Л. 29–30.
Таким образом, Ежов возглавил кампанию по проверке партийных документов с целью «разоблачения пролезших в партию чуждых людей» {166} . Она стала логическим продолжением партийной чистки, начатой в апреле 1933 года. Однако теперь, пользуясь своим многократно выросшем влиянием, Ежов смог привлечь органы НКВД непосредственно для проверки коммунистов. Из-под его пера вышел текст оригинального совместного циркуляра ЦК ВКП(б) и НКВД СССР, предписывающего силами чекистов с помощью агентурной и следственной работы проводить «разработку вызывающих сомнение членов ВКП(б)», а также проводить и аресты «выявленных шпионов, белогвардейцев, аферистов» [19] . Наверняка такое новаторство в организации партийной работы вызвало одобрение Сталина.
166
ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов Ц.К. 6-е изд. М, 1941. Т. 2. С. 635.
19
См. док. № 3.
В начале 1935 года Зиновьев и другие были наказаны относительно мягко, но этим дело не кончилось. По рекомендации Сталина и консультируясь с ним, Ежов стал писать книгу о зиновьевцах под названием «От фракционности к открытой контрреволюции». 17 мая 1935 года он послал Сталину первую главу «Этапы борьбы зиновьевско-каменевской и троцкистской контрреволюционной группы против партии». Четыре следующие запланированные главы были еще не готовы. Он обратился к Сталину за указаниями, так как журнал «Большевик» намеревался опубликовать главу до того, как будет готова вся книга {167} . Сталин дал свой комментарий, то же сделали Шкирятов и Ярославский, однако ни эта глава, ни сама книга так никогда и не были опубликованы {168} .
167
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 273. Л. 1.
168
Там же. Л. 80. 798–6.
Название книги указывало на то, что, по мнению автора, существовала прямая связь между внутрипартийной фракционностью Зиновьева, Каменева и тех, кто их поддерживал с середины 1920-х годов, с их причастностью к убийству Кирова: логическим развитием этого стал переход зиновьевцев от внутрипартийной оппозиции к открытой контрреволюции. Еще в 1925 году образовался «блок троцкистов и зиновьевцев», «объединивший в борьбе против партии все антипартийные группировки». Не имея никакой поддержки внутри партии, зиновьевцы повторно публично отреклись от своей позиции, обещав отказаться от фракционности, однако это был всего лишь обманный маневр с целью избежать уничтожения, и в конце 1927 года среди них преобладал «явно террористический» настрой по отношению к Сталину. Как писал Ежов, они уже тогда «пытались обезглавить революцию, уничтожив товарища Сталина».
Далее Ежов утверждал, что в конце 1920-х годов зиновьевцы возглавили подпольные центры в Москве и Ленинграде, рассчитывая извлечь пользу из самого факта появления правых уклонистов, чтобы вернуться к власти. Зиновьев и Каменев предприняли определенные шаги к «сговору с правыми» с целью организации «совместного выступления» и «об этом конкретном плане выступления против партии и договаривались по поручению своих групп Бухарин и Каменев» (их встреча состоялась в апреле 1928 года). В 1929 году эти планы были сорваны благодаря ликвидации правой оппозиции, однако в 1932 году активная деятельность зиновьевской организации возобновилась. Проводились переговоры с «левыми уклонистами» (Ломинадзе и другие) и с группой правых Рютина, а также поиски контактов с троцкистским подпольем. Зиновьев, Каменев и их сторонники возлагали надежды на империалистическую агрессию против Советского Союза, чтобы создалась благоприятная ситуация для свержения руководства партии. Когда стала ясна бесперспективность этих надежд, они всерьез рассматривали планы организации террора: «Как один из наиболее реальных способов вызвать затруднения — намечается террор в отношении виднейших руководителей партии и правительства». И в соответствии с этими планами «в составе “Ленинградского центра” образуется подпольная террористическая группа, поставившая своей целью организацию убийства товарищей Кирова и Сталина». Этой группе удалось достичь лишь первой из поставленных целей. Одновременно имело место тесное взаимодействие с троцкистами, которые также были информированы о террористической деятельности зиновьевской организации. Более того, троцкисты «также встали на путь организации террористических групп».
Сталин немного отредактировал этот текст, сделав несколько несущественных замечаний. Можно сделать вывод о том, что он был вполне согласен с написанным {169} .
В бумагах Ежова можно найти более расширенный (возможно, более поздний) вариант той же самой работы. В нем Ежов приводит подробности, связанные с так называемым «кремлевским делом». Впервые месяцы 1935 года была арестована большая группа сотрудников обслуживающего персонала Кремля, причем среди них был и брат Каменева. Их обвинили в подготовке покушения на жизнь Сталина. На июньском (1935) пленуме ЦК Ежов уже использовал полученные от них показания против секретаря ЦИК Авеля Енукидзе. Как утверждал Ежов, уже было доказано — зиновьевцы и троцкисты перешли к террору, в первую очередь, предприняв попытки покушения на Кирова и Сталина. Зиновьев организовал террор в Ленинграде, а Каменев в Москве, и они действовали в контакте с троцкистами. По убеждению Ежова, убийство Кирова, организованное Зиновьевым и Каменевым, было «лишь одним звеном в цепи террористических планов зиновьевско-каменевской и троцкистской групп» {170} .
169
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 273. Л. 2–82.
170
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 273. Л. 798–902.