Стальная стрекоза
Шрифт:
– Тоже не спится, Мавка? – с улыбкой проговорил Янко. Мавка было кодовым именем Феликса ещё со времён учёбы в Тайной канцелярии, а родилось оно из его детского деревенского прозвища.
– Работа у меня нервная, Паук.
– Ты помнишь моё имя? Надо же.
– А ты моё.
– Ты телохранитель принца.
– Я ведь никогда не интересовался, почему именно Паук.
– Да я их с детства до одури боюсь. Один из учителей узнал об этой моей слабости, вот и предложил такое имя, чтобы я смог её побороть. Я согласился.
– И как? Получилось побороть?
– Неа.
– Скажи, ты ничего не утаил? Может, ты не хотел что-либо говорить в присутствии принца или губернатора?
– Я догадываюсь, как был убит Санду.
– И как же?
– Приёмом, которым овладел не каждый выпускник нашей школы. Его знаешь ты, знаю я и ещё несколько человек, которых можно пересчитать по пальцам. Либо это кто-то из наших коллег, либо вообще иноземец.
– Ты поделился своими соображениями с Танасе?
– Да. Теперь, мне кажется, он будет перепроверять весь сыск. Это отвратительно.
– Ему не позавидуешь.
– Слушай, Мавка, по поводу опиума… У меня было одно дело, в котором тоже был задействован морфий. Вернее как задействован: я расследовал доведение до самоубийства, а погибший оказался морфинистом. Убийство с этим никак связано не было, преступника я нашёл, он сидит. Но пока я во всём этом разбирался, я узнал, что морфий погибший получал от человека из Яссы, но его имя было неизвестно. Так вот вчера в «Люцерне» нашли опиум, который хранился в ящиках из-под семян подсолнечника. Ты ведь знаешь, что подсолнечник привозят в Валахию из Яссы? А что, если под его видом и ввозили опиум?
– Мы сегодня поедем в Яссу.
– Поэтому я тебе сейчас об этом и рассказываю, Мавка.
– Знаешь, не стоит об этом распространяться. В Яссе я как у себя дома, поэтому хочу сначала сам разведать обстановку.
– Хорошо. Об этом разговоре никто не узнает.
– Это так ты меня охраняешь, мелкий? – послышался из коридора голос Шелдона.
– Да, работа у тебя и в самом деле нервная, – хмыкнул Янко.
– Ваше высочество изволило проснуться? – улыбнувшись, Феликс вернулся с балкона.
– Моё высочество хочет кофе и яичницу.
– Я тоже не откажусь. Особенно от кофе.
– Ты хорошо знаешь этого парня, Янко? – уже на лестнице вдруг спросил Шелдон, перейдя на язык сарби.
– Если ты думаешь, что он не понимает сарби, то ты ошибаешься, в нашей школе его все учили.
– Неважно. Так ты хорошо его знаешь?
– Относительно. А что не так?
– Он говорит не то, что думает.
– Это лишь доказывает то, что он хороший сыщик.
– А ты после разговора с ним тоже говоришь не то, что думаешь, мелкий.
– Сейчас опять скажешь, что я не свечусь внутри?
Ещё в детстве кузнец из Яссы Мирон, а ныне староста этого поселения, прозвал Феликса Светлячком. С тех пор так его звал Рэнди, один из друзей детства Никсона, а Шелдон утверждал, что Феликс в самом деле светится изнутри, но этот свет всегда тускнеет, а то и вовсе пропадает, если его что-то гложет или если ему приходится обманывать. Никсон не до конца в это верил, потому что ему не раз удавалось обманывать принца, но часто Шелдон действительно оказывался прав.
– Светишься, – ответил принц, – но не так, как раньше.
– Мне перстень мешает, – сказал Феликс. – Он вообще дурно на меня влияет.
– Давай, я его поношу. Ты же мне его уже доверял как-то.
– Не надо, Шел. Он может пригодиться мне в любой момент.
Вслед за ними к завтраку спустились и все остальные. Все, кроме Юстаса, выглядели выспавшимися и полными сил.
– Ты плохо спал? – спросил Феликс.
– Лёгкая бессонница, – с улыбкой ответил Эскот.
– Лёгкая, очень лёгкая, – пробурчал Эриш.
– Твой братец лис с тобой явно не согласен.
– Потому что этот сурикат проснулся посреди ночи от собственного крика, – сказал Эриш. – И я-то потом уснул, а он, судя по всему, нет. За руль ему точно нельзя.
– Ты преувеличиваешь, братец лис, – проговорил Юстас. – А дурные сны бывают у всех. Правда, Феликс?
– Правда, – кивнул тот.
– Это из-за погреба? – вдруг спросил Янко. – Господин Вернер вчера намекал на то, что туда должен был пойти я.
– Да, я не люблю подвальные помещения, – признался Юстас. – Но работать мне это не мешает.
– Могу понять, – кивнул Янко. – Я вот пауков боюсь.
– Серьёзно? – удивился Шелдон.
– Да, ваше высочество. Мне стыдно.
– Тебя когда-нибудь кусали пауки?
– К счастью, нет, иначе у меня был бы инфаркт, и меня отстранили бы от работы.
– А мелкого вон кусал.
– Феликса?
– Да, это было в Айланорте. Его тогда Юстас спас.
– Кстати, я ещё вчера хотел спросить. Ты правда играешь в театре или это всё прикрытие?
– Да и да, – улыбнулся Эскот. – Я играл Оливию на представлении Королевского театра под прикрытием. И собираюсь сыграть её снова, но уже в Шаукаре, просто чтобы помочь труппе, потому что они временно лишились своей примы. Королевский театр скоро туда приедет с гастролями.
– Надеюсь, я смогу попасть на представление, – сказал Янко.
Когда после завтрака все разошлись по своим машинам, Эриш вдруг подошёл к Феликсу и, прежде чем тот сел за руль, тихо проговорил на языке амаргов:
– Тебе нужно быть осторожным в Яссе.
IV
Отец Феликса Витольд Никсон был видным состоятельным нортом и мог взять в жёны любую столичную красавицу, но его выбор пал на скромную девушку из Яссы по имени Илинка. И пусть их брак нельзя было назвать идеальным, и сам Феликс знал о том, как гулял его отец в молодости, но он любил своих родителей и надеялся, что Витольд всё-таки угомонился и начал по-настоящему ценить то, что имеет. Каждую весну чета Никсонов приезжала в Яссу, чтобы погостить у родителей Илинки, а осенью перебиралась обратно в Валахию, чтобы провести зиму в особняке.