Стальной кит - повелитель мира
Шрифт:
Являлись ли Флажолет со Смычком психами, которым место не на борту подводной лодки, а в лечебнице для душевнобольных, или они попросту были очень впечатлительными людьми, Володя не сумел разгадать, однако вели они себя как ненормальные. Во-первых, плавание под водой, конечно, привело их в неописуемый, какой-то младенческий восторг - так не ликовал даже Кошмарик, когда "Стальной кит" начал подводный вояж. Едва подлодка, влекомая вперед винтами, стала двигаться, Флажолет и Смычок завопили, затопали, даже заплясали, и субмарина заметно принялась качаться. "Френды" то и дело подбегали к бортовым иллюминаторам, смотрели в них и ревели от восторга, когда какая-нибудь рыбешка подплывала близко к стеклу, как видно, для того, чтобы посмотреть на дурацкие рожи Смычка и Флажолета.
– Гляди-ка, фиш плывет!
– орал Флэг, а Смык стучал по стеклу и говорил рыбе:
– Ути, ути!
Подбегали они и к Володе, не убиравшему рук со штурвала, хлопали по плечу, тормошили, даже целовали, просили дать им покрутить баранку, потом запели не в лад и нестройно битловую "Еллоу сабмарин" и снова плясали. Володя и Кошмарик, как могли, успокаивали их, просили не мешать вести "Стального кита", но "френдам" было наплевать на урезонивания - они совершенно взбесились.
Однако спокойствие охватило их так же внезапно, как и буйство, они перестали прыгать и орать, стали какими-то сосредоточенными, мрачными, сели на подвесную койку и принялись расспрашивать у Кошмарика и Иринки, которую они называли "гёрлицей", откуда-де они держат путь да кто сделал такую чудесную подводную лодку, сколько человек она может принять на свой борт и сколько тонн груза перевезти. Кошмарик поведал Флажолету и Смычку историю странствий "Стального кита", не рассказав, конечно, ни о подводных поисках сокровищ, ни о встречах с конкурентами и живодерами. Просто сказал, что субмарину сделал Володин папа, и они отправились кататься по заливу, а потом неожиданно для себя, заблудившись в подводном тумане, пересекли государственную границу.
– Ну, стебки!
– хохотал Смычок.
– Лохами прикинулись! Заблудились, видишь ли! Так мы вам и поверили! А пушку автоматическую вам тоже фазер сделал? А кресты германские на дороге, скажете, нашли, а?
– Нет, Смык, ты подожди, - одергивал "френда" Флажолет, - ты в чужое дело не вписывайся. Чилдрены, по всему видно, деловые, так и не суйся без вазелина туда, куда голова не пролазит. Захотят киндеры - сами все расскажут. Они ведь лайф уже понимают.
– Много они там понимают!
– ворчал Смык, кося на Иринку свои монгольские глаза. Девочка не нравилась ему уже потому, что не желала отвечать ни на один из его вопросов, да и вообще выражала всем своим видом полное презрение к его персоне.
– Знаете, нам просто... просто свободы захотелось, - заговорила вдруг Иринка взволнованно, будто не желая, чтобы эти дурные (не сомневалась она) люди думали, будто и она принадлежит к разряду дельцов, понимающих "лайф".
Тут уж ржать пришлось Флажолету, который был поразвитей и посообразительней своего "френда":
– Ого! Видали, свободы им захотелось! Прикольные такие телеги катают чилдрены! Да где вы её решили искать, свободу эту? У чухны, что ли? Да они ведь всю свою демократию, то есть свободу личности, только благодаря несвободе и сумели построить. Там куда ни кинь - везде капканы для человека, который свободным стать захотел: того нельзя, этого нельзя, тут стоп и там - проходу нет. На дисциплине, то есть на несвободе, весь их рай и держится! Чуть станешь в сторону крутить - сразу нос в дверях прищемят. Нет, в Раше, то есть в России, сейчас лучше: беспредел полный, свобода настоящая, что в голову взбрело, то и делаю. Хотя тоже дрянь, потому что для рашинской свободы большие кулаки иметь надо и много баксов в кармане у того и свобода, кто киллеров нанять может, да ещё свою персону за баксы кандидатом в парламент выставить. А вы в банку консервную забрались и думаете, что свободными стали. Да вы просто, киндеры малые, оттяжниками стали. Впрочем, мне в вас это нравится, только мы теперь вашу "Еллоу сабмарин" по-другому использовать будем. Вы ещё всего торча от своей подлодки не испытали, не так её использовали, без мазы.
– А как надо?
– притворился дурачком Кошмарик.
– Как?
– растягивал резиновые щеки Флажолет.
– Один хороший товар возить будем, очень кайфовый товарец. Обломный челнок из вашей субмарины выйдет: Питер - Хельсинки, Питер - Стокгольм, Питер - Таллинн.
Кошмарик, в голове которого блеснула догадка, все с тем же глуповатым видом спросил:
– Товарец-то какой? Стволы, что ли?
Поросшие щетиной щеки Флажолета сморщились в презрительной улыбке:
– Нет, киндер, стволы - дешевка, нецивильняк. Гораздо круче есть товар, на который в Питере сейчас покупатели как мухи на варенье налетят.
Смычок, тупо молчавший до этого, прервал словоизлияния Флажолета, строго сказав:
– Ты что, ошизел? Чего разбурузделся? Смелый какой!
– А чего мне бояться?
– фыркнул Флэг.
– Чилдрены свои в доску, к тому же они на нас теперь со своей субмариной работать будут! Слушай, подмигнул Флажолет Леньке, - как там тебя твои френды зовут, Кошмарик, хочешь кайф заиметь обломный?
– От чего это?
– спросил Кошмарик, хотя сознание подсказывало ему, о чем говорит Флажолет.
– Да от одного порошка, - почти шептал Флажолет, не желая, чтобы слышала Иринка.
– Пойдем, пойдем со мной вот туда, в уголок.
И Флэг, противно улыбаясь, потащил Кошмарика за рукав туда, где работал дизель. Кошмарик, заинтересованный, последовал за Флажолетом.
– Вот здесь, здесь тебе в кайф будет, пионером станешь, в Катманду съездишь - город есть такой, очень далеко, но очень кайфовый город, где одни лишь счастливые люди живут, свободные люди. Садись, садись на пол, как я, - уселся Флажолет на корточки и тащил Кошмарика за полу куртки, приглашая его сделать то же самое.
– Сейчас ты тоже счастливым и свободным будешь, будешь...
– Что вы хотите делать?!
– спросила подошедшая Иринка, чуть не плача.
– Отстаньте от него!
– потребовала девочка от назойливого Флажолета, но тут к ней подошел Смычок, взял под руку и увел, сказав при этом:
– Чего тебе? У твоего френда хэд [1] болит, и мой френд его хорошим средством полечить хотел.
[1] - Голова (англ.).
А Володя и не видел того, что Флажолет с Кошмариком уединились. Тем временем Флэг уже вытащил из кармана куртки какой-то бумажный пакетик, с трепетом, будто глубоко верующий человек прикасается к святым мощам, развернул его и сказал Леньке, зачарованному манипуляциями Флажолета:
– Подставь ладошку, я насыплю тебе кайфа!
Кошмарик, точно он был загипнотизирован, машинально перевернул кисть руки, подставляя ладонь, и Флэг с плотоядной улыбкой и мутным взглядом полупомешанного высыпал из пакетика на ладонь Леньки немного белого порошка.
– Ну вот, ну вот, тебе на первый раз хватит, - говорил он при этом. К носу поднеси, втяни в себя, и все будет клёво, как в Катманду...
Рука Кошмарика, точно это была и не его рука, поднялась к лицу, и Ленька, как требовал того "наставник", втянул в себя тонко измолотый порошок, не имевший никакого запаха.