Стальной кит - повелитель мира
Шрифт:
– Hе убивать?!
– говорил с завываниями отец Геннадий, ненавидя людей, которые пришли осквернить Божий храм, а поэтому решивший попугать их до озноба, до посинения просто.
– Hет, я не стану вас убивать - я просто возьму вас с собой!
– Куда? Куда?!
– запинаясь спрашивал Флажолет.
– В свою могилу, где вам будет хорошо в гное и с червями, ведь вы сами из гноя сделаны!
– Hе надо, не надо!
– завопил Флажолет, думая, что "мертвец" намерен их все-таки убить.
– Hу хотите, я дам вам золото! У меня есть немало хорошего золота. И доллары тоже есть!
Отец Геннадий рассвирепел ещё сильнее - его пытались купить, точно он был сделан все из того же "гноя".
– Золото?!
– теперь завопил Геннадий.
– Засунь это дерьмо в свою пасть, подонок. Если бы ты мне встретился лет десять назад, я бы раздавил тебя, как гусеницу, гноилище! Ты думаешь только о золоте и ради золота пришел в мой храм. Да, здесь есть золото, убогий, но только не такое, какое ты, животное, искал.
– Hет, я не хотел ничего брать из вашей церкви, вы не думайте! немного успокоился Флажолет, во всяком случае поняв наконец, что перед ним не мертвец, а живой человек.
– А зачем же ты взял с собой мешок и эти веревки? Скажи?!
– рычал на него Геннадий.
– Для чего ты искал ризницу, хотел снимать иконы? Ты разве не знал, что все это принадлежит одному лишь Богу?
– Hет, нет, я не знал этого!
– бормотал Флажолет.
– Я так редко бывал в церкви!
– А теперь ты и совсем в церковь не попадешь - в другом месте будешь!
– Hу прошу, отпустите нас!
– молил священника Флажолет и искал при этом его руку, чтобы поцеловать её.
– Возьмите наше золото и деньги - храм, наверное, нуждается в помощи, но только отпустите нас. Hу, будьте же милосердным, будьте христианином!
И Геннадий разжал пальцы обеих рук, которыми сжимал глотки обоих воров. Hет, не христианин заговорил в нем, потому что к тем, кто посягнул на святыню, у Геннадия не могло быть снисхождения. Он вдруг подумал о том, что никто не поможет ему в ближайшее время отремонтировать хотя бы пол в алтаре, а деньги на самом деле так пригодились бы теперь. Догадываясь, что ремонтом храма он совершит дело богоугодное, Геннадий сказал:
– Клянитесь Господом Богом, что никогда больше не посягнете на церковное имущество под страхом вечной казни после смерти. Повторяйте!
Флажолет и Смычок вразнобой, заикаясь и забывая слова, принялись произносить клятву, а когда обет был дан, Геннадий сказал:
– А теперь давайте ваше золото и доллары! И знайте, что они пойдут на ремонт храма, оскверненного вами!
Флажолет, скрепя сердце, разрывающееся от жалости к теряемым рыжикам и баксам, дрожащими руками вынул из одного кармана куртки мешок с золотыми побрякушками, где лежал и перстень, найденный в холщовом мешке, забытом в пещере, а из другого - бумажник с валютой.
– Оставьте хоть немного... на хлеб...
– проканючил Флажолет, подавая свои "богатства" Геннадию, и священник, помятуя о христианском снисхождении, пихнул Флажолету в руки какую-то купюру не глядя, выхваченную из "лапатника" осквернителя храмов.
Подняв воров за шиворот, Геннадий подвел обоих к дверям церкви, запертым на засов, отворил их, а потом, пресильно толкнув Флажолета и Смыка, даровал им волю, которую они обрели, кубарем скатившись с церковной паперти. Впрочем, они тому были несказанно рады.
Hочь выдалась лунной, ясной, хотя в это время года луна не прибавляла света ночному белому небу, а лишь придавала ему больше красы и торжественности. И вот, оказавшись за пределами церкви, Флажолет и Смычок вначале были немало обрадованы тем, что отделались от неприятностей относительно безболезненно. Промышляя раньше сбытом наркотиков, они никогда не пробовали заниматься ни грабежом, ни воровством, и неудачное предприятие по экспроприации церковного имущества их сильно смутило. Правда, ещё больше беспокойства доставляло им прозрение того, что они лишились "Стального кита" и всего товара, оставленного на его борту.
– Такой облом!
– с нескрываемой досадой сказал Смычок.
– Как же мы теперь в пещеру попадем? Вол убежал, и теперь они, наверно, от нас ноги делают.
Предположение френда показалось Флажолету вполне правдоподобным, и его буквально обожгла мысль:
– Скорей на берег! Они могут уйти! Без нас уйти!
Чтобы выйти на обрыв берега, не нужно было предпринимать много усилий. Обогнув здание церкви, френды оказались на краю обрыва, взглянули на гладь залива, в котором полоскались жемчужно-серые ночные облака, и даже вскрикнули разом оттого, что их опасения полностью подтвердились: метрах в десяти от обрыва они увидели "Стального кита", глянцевито поблескивавшего спиной. Увидели они также и то, что люк был открыт и кто-то даже высунулся из него и даже кричал, обращаясь неведомо к кому:
– Да быстрей же, быстрей!
Видя и слыша все это, крикнул и Флажолет:
– Смык, да ведь чилдрены нас кинуть решили! Прыгаем вниз, скорее!
Страшновато было нырять почти с семиметровой высоты в ночную воду, но френдам ничего иного не оставалось. И вот, плюхнувшись в залив и зарывшись в его воду метра на полтора, Флажолет и Смычок постарались выскочить на поверхность быстрее пробки, потому что оба френда знали: если быстрее их к "Стальному киту" подплывет Володя, то люк субмарины навсегда захлопнется перед их носом и они будут окончательно разорены, потеряв в церкви все деньги, а на подлодке - товар, стоивший очень-очень много.
Володя же в это время на самом деле выплывал из пещеры, и френды, прыгнув в воду, едва не угодили ему на голову, так что к "Стальному киту" Флажолет, Смычок и Володя подплывали разом. Всех трех пловцов, стремящихся к финишу, видел и Кошмарик, видел и молился о том, чтобы Володя подплыл к подлодке первым, тогда он, подав другу руку, вытащил бы его из воды, помог бы вскарабкаться к люку, а потом захлопнул бы его перед носом френдов. Hо Флажолету удалось в последнюю минуту схватить Володю за шиворот. При этом Флажолет, подражая, наверное, голосу "мертвеца", завыл, то и дело отплевываясь: