Стальной прыжок. Сборник скандинавской фантастики
Шрифт:
Как и в случае приказа об аресте сорока трех врачей, последующие приказы не имели ни подписи, ни исходящего номера, и все же после тщательного изучения Йенсен установил, что на них стояла печать Министерства юстиции. На последних двух приказах внизу была сделана приписка:
«Названные лица представляют собой угрозу для безопасности государства. Их следует немедленно задержать, обыскать и арестовать, а затем передать в руки представителей тайной полиции».
Инструкции, касающиеся вмешательства полиции в уличные демонстрации, также были присланы непосредственно из министерства. После того, как Йенсен разложил
Списки людей, подлежащих аресту, прибыли в шестнадцатый участок почти одновременно — 24 и 26 октября. Только одна папка красного цвета получена позже. Ее текст показался Йенсену особенно загадочным.
«Ввиду готовящегося выступления врагов общества в субботу 2 ноября обычные полицейские силы, ответственные за поддержание общественного порядка, будут усилены специальными воинскими подразделениями. Детальные распоряжения последуют позднее».
На этом приказе, датированном 31 октября, также стояла печать Министерства юстиции. Судя по записям в дневнике, почти все члены правительства и руководство полицейского корпуса накануне выехали за границу.
На основании просмотренных документов Йенсен не мог установить, какой отдел Министерства юстиции издавал приказы, но на каждом из них стояли одни и те же слова — «Стальной прыжок». Очевидно, это кодовое название имело какое-то отношение к полиции.
Комиссар Йенсен перечитал записи своего заместителя и сравнил их с собственными пометками в записной книжке. Да, кое-какие основные тенденции прослеживались достаточно четко.
С 21 сентября начались политические беспорядки. В течение октября они нарастали и достигли кульминации 2 ноября. После этого порядок был восстановлен, и все успокоилось.
Но через одиннадцать дней вспыхнула эпидемия. И хотя на борьбу с ней были брошены все силы, она достигла такого размаха, что еще через две недели власти полностью утратили контроль над положением в стране.
Никаких прямых доказательств связи между этими событиями нет.
Прошло еще несколько дней, и органы здравоохранения заявили, что распространение эпидемии остановлено. Вместе с тем чрезвычайное положение в стране было усилено и все контакты с внешним миром прерваны. Полицейский корпус и военные власти исчезли со сцены.
Казалось, между этими событиями не было логической связи.
Йенсен перевернул листок в записной книжке и прочитал свою последнюю запись: «Что случилось с женой линотиписта?» Ниже он написал еще два вопроса: «Что произошло 2 ноября? Что означает „Стальной прыжок«»?
Затем выдвинул ящик письменного стола, достал портативный магнитофон и отправился
Больной уже проснулся и шарил рукой вокруг себя. Очевидно, искал стакан с водой.
XXI
— Вы оказались правы, — сказал Йенсен. — Видимо, в стране действительно существовала тайная полиция — она подчинялась непосредственно министру юстиции. Я этого не знал.
Человек на диване засмеялся.
— Великолепно! — воскликнул он. — У нас настолько тайная полиция, что даже полиция не подозревает о ее существовании. Может, и те, кто в ней состоял, тоже не знали, что работают в тайной полиции?
— Маловероятно.
— Пожалуй. Благодаря связям в Министерстве юстиции нам удалось выяснить, при каких обстоятельствах была создана тайная полиция. Хотите послушать?
— Не стоит. Лучше ответьте на два вопроса.
— А все-таки я расскажу. Как вы, вероятно, помните, несколько лет назад служба безопасности была распущена. Она настолько себя скомпрометировала как внутри страны, так и за ее пределами, что власти сочли за благо ее распустить. Служащих уволили — кого совсем, кого в отставку, а секретные архивы сожгли. Официально задача шпионажа была возложена на военное министерство.
Йенсен нетерпеливо забарабанил пальцами по блокноту. А больной продолжал:
— Правда, военные тоже сумели натворить массу глупостей. Так, например, они посылали самолеты на небольшой высоте, пытались разведать дислокацию кораблей в портах соседних стран, пытались засылать туда шпионов. Нужно ли говорить, что самолеты тут же сбивали, а шпионов арестовывали еще до того, как они успевали спросить дорогу до ближайшей ракетной базы. То, что реакционная военная верхушка ведет себя подобно последним идиотам, скорее правило, чем исключение. К тому же всегда можно попытаться выдать черное за белое или выразить недоумение — не правда ли, обычно так и делают, если только представляется возможность? А кроме того, сами военные давно уже продали все свои секреты другим странам. Так что не это беспокоило власти. Больше всего их волновал вопрос: кто будет шпионить за населением?
Йенсен бесстрастно смотрел в окно. Снег прекратился, снова пошел мелкий дождь.
— И тогда необходимость решили выдать за благородный поступок — всеми презираемую службу безопасности упразднили, а составленные с таким трудом секретные документы — сожгли. Но перед тем как сжечь архивы, а помещения, в которых они хранились, переоборудовать в залы для пинг-понга, все списки аккуратнейшим образом сфотографировали и отослали в Министерство юстиции, где они были поручены заботам мелких чиновников. Видите, как все просто!
— Что странного вы заметили в поведении жены вашего друга? — прервал Йенсен его тираду.
Выражение лица больного изменилось. Кинув на Йенсена взгляд, полный боли, он коротко бросил:
— Она умерла.
— Именно это вы имели в виду?
— Нет. Я упомянул о ней в качестве примера. Люди будто взбесились. И это относится не только к тем, кто бросал в нас камнями и бутылками, давил машинами детские коляски или в истерике нападал на нас, как директор банка и его выжившая из ума жена, но и к тем, кого мы знали и с кем были связаны по работе или союзу. Жена моего друга… она внезапно начала вести себя очень странно.