Стальной рассвет. Пески забвения

Лобанов Сергей

— Ты вернулся, брат мой, я так рада видеть тебя!

— И я рад видеть тебя, Эмнильда. Ты всё хорошеешь. Пора уже задуматься о женихе для тебя.

— Да ну тебя, Велеурд, — ответила сердито девушка, покраснев. — Мне и с матушкой хорошо.

— Подберём достойного, забудешь про матушку, — улыбнулся князь.

— Отстань, — отмахнулась беспечно Эмнильда. — А это кто? — спросила она, рассматривая незнакомку.

Ойси, увидев, как с князем обнимается эта девушка, решила, что она жена Велеурда. Слушая чужую речь, она гневно думала о

том, что этот богохульник, утверждающий, что чтит Откровения Предтечей, пытавшийся изображать галантного кавалера, на самом деле подлец и негодяй, раз решил завести себе ещё и вторую жену. Она лучше умрёт, но никогда не покроет себя таким позором.

— Это Ойси Кауди, — ответил Велеурд. — Я взял её в полон, выполнив последнюю волю отца. Она колмадорийка, как и наша матушка. Теперь моё сердце перед отцом, ушедшим к богам, чисто. Прикажи своим служанкам, пусть отведут Ойси в покои, рядом с твоими. Там она отдохнёт с дороги, а вечером я зайду за ней, чтобы пригласить на ужин, где представлю матушке. Да, и приставь к ней служанку, знающую колмадорийский, на другом она не говорит, всего опасается и никому не доверяет.

— Ты возьмёшь её в жёны, как хотел этого отец?

— Да, я выполню его волю.

— Но ведь ты не любишь её, Велеурд, я вижу, хоть она и красива, нельзя не признать этого, — грустно произнесла Эмнильда, с жалостью глядя в глаза брату.

— Я выполню волю отца, — повторил князь потухшим голосом. — Пойду, поприветствую матушку. Встретимся за ужином.

Князь ушёл. Во дворе толпились воины, слуги отводили лошадей в конюшню, слышались разговоры, радостный смех, откуда-то донёсся горестный крик и женский плач по не вернувшемуся с войны близкому человеку.

Княжна улыбнулась Ойси и сказала по-колмадорийски:

— Меня зовут Эмнильда, я младшая сестра Велеурда. Я знаю, тебя зовут Ойси Кауди. Брат сказал мне.

— Князь твой брат? — переспросила девушка, скрывая удивление. — Я думала… он твой муж.

— Нет, что ты! — улыбаясь, ответила Эмнильда. — У Велеурда сейчас нет жены.

— Сейчас нет жены? — повторила Ойси. — А где же она?

— Она умерла, — чуть поджав губы, сухо ответила Эмнильда.

Уловив изменившееся настроение собеседницы, Ойси тоже сухо сказала:

— Мне жаль. Я не знала этого. Твой брат взял меня в полон. Теперь я невольница, а ты княжна. Я должна прислуживать тебе?

Произнося это, девушка чувствовала себя скованно, видя красивую цветущую княжну в лёгком шёлковом платье, понимая, что её одежда из простого сукна, пропылившаяся и потемневшая за время долгого перехода, не идёт ни в какое сравнение с платьем новой знакомой.

Эмнильда снова начала улыбаться, глядя на эту диковатую с виду девушку, выпустившую коготки, словно кошка.

— У меня есть служанки, — сказала княжна, — а вот подруг нет. Мне было бы интересно услышать новое о Колмадоре.

— Ты что-то знаешь уже о моей родине? — удивилась Ойси.

— Да, знаю и немало, — подтвердила Эмнильда. — Моя

матушка колмадорийка, как и ты. Она много рассказывала мне о своей родине, по которой до сих пор очень тоскует.

Ойси не смогла сдержать возглас удивления:

— Колмадорийка?!

— Да. Мой отец в своё время захватил матушку в одном из походов, а потом взял её в жёны.

«Да у них тут традиционный обычай, — язвительно подумала Ойси. — Молодой князь пошёл по стопам отца. Прямо таки родовое наследие».

Эмнильда сделала знак рукой одной из девушек, стоящих поодаль. Молодая служанка в простом льняном платье без вышивок и украшений подошла.

— Я слушаю, моя госпожа, — произнесла она, склонив голову.

— Это Ойси Кауди. Отныне она твоя госпожа, — сказала княжна. — Говори с ней по-колмадорийски.

Служанка повернулась к Ойси и опять склонила голову.

— Проводи госпожу в покои рядом с моими, приготовь комнату для омовения, побольше тёплой воды, умастишь тело госпожи лучшими благовониями, а потом приготовь постель. Госпожа отдохнёт с дороги. После всего зайдёшь ко мне, я передам для Ойси несколько моих платьев.

— Слушаюсь, — ответила служанка. — Прошу вас, госпожа, — добавила она, взглянув с любопытством на Ойси.

— Да, я только возьму черепашку, — сказала девушка, возвращаясь к повозке, чувствуя, что смущается от такого непривычного отношения со стороны совсем незнакомых людей, врагов, но внутренний голос всё сильнее твердит, что здесь она ошибается.

Этому смущению способствовало то, что Ойси сама всю жизнь прожила на положении служанки у строгого и бесчестного дядюшки, ещё и отдавшего её в рабство за долги.

А сейчас, вдали от родины, на чужбине, её саму называют госпожой.

О, боги, только вам ведомы пути людские!

— Ой, какая прелесть! — запищала княжна, увидев черепашку. — Можно её подержать?

Ойси протянула неуклюжую питомицу.

— Как её зовут? — щебетала Эмнильда.

Девушка пожала плечами:

— Не знаю. Я не думала об этом.

— Ты расскажешь мне о Колмадоре? Что происходит там сейчас? — спросила княжна.

— Расскажу позже, — согласилась Ойси.

«Я расскажу тебе, как мою родину захватили заносчивые аджероны, считающие всех колмадорийцев никчемными полукровками и еретиками, как вот уже двадцать лет они высасывают все соки из обнищавшего народа, — думала она. — Я расскажу, как энгорты вторглись в южные пределы, сжигая сёла, захватывая и разрушая города, убивая всех на своём пути, сажая на колья чудом уцелевших, отказавшихся принять мерзкие каноны Учения. Я расскажу, как твой брат, исповедующий Откровения Предтечей, убивал единоверцев, соотечественников твоей матери, тоскующей о потерянном крае, что утопает в крови, прозябает в нищете, задыхается от междоусобных распрей таких вот князей, рвущих на части мою родину, за которую погиб Эрл Сур и многие другие. Я всё расскажу тебе, юная нермутанская княжна. Всё расскажу».