Стальной сапог

Авраменко Александр Михайлович

Потом к госпоже Сон И пошли. Рассказала ей Вон о том, что замуж выходит. Марк у ограды стоял, смотрел задумчиво на бывшую дворянку. А когда к нему пришли, без обмана всё было. Дом свой показал, и сразу дева за уборку принялась, пока будущий супруг у неё тряпку не отнял. У них другие дела, срочнее намного есть, а она с мусором водиться. А что поделать – он же мужчина. Когда ему за домом смотреть? Вот тот и зарастает грязью помаленьку. Для привычного глаза и незаметно, но ей то видно! Но Марк ничего слушать не стал, усадил её на своего коня, повёз в град. Там купили ей платье новое, чтобы обряд справить, да много чего по мелочи. Торговец рад-радёшенек, счастья молодым желает. Потом в городок вернулись в военный, договорились, что пир на завтра устроят в столовой

лагерной, пригласили всех друзей и подружек. Госпожу Сон И позвали, но та пожелала им счастья и радости, а сама не пошла – не с кем малыша У оставить. Зато прочие земляки пожаловали, тоже довольны, что кто-то из их компании своё счастье нашёл. Ян Бэк светится от счастья – его супруга Чхон Сим с пузиком ходит, что из-под понёвы женской выпирает. Мальчика ждут. И грянул пир весельем, поскольку обряд брачный справили поутру, в храме Истинной Троицы, а вот веселье после обеда началось. И мёд пили стоялый, и вино рисовое, веселились, плясали, молодых учили, да такие советы давали, что у одного, что у другой щёки, словно цвет маковый, алые. оДнако всё чинно было, пристойно. Ни драк пьяных, ни ссор. Потому как истинный слав коли пьёт хмельное для веселия, всё же меру меру блюдёт! До беспамятства, до потери облика человеческого не надирается, потому как не любо это ни Перуну-Громовержцу, ни Маниту-Сеятелю, ни всемогущему Солнцу. Пей, да меру розумей!..

…Эдо встретил молодую семью громадным людским водоворотом, суетой и шумом. Чжи Вон даже растерялась при виде такого количества людей. Она привыкла к немноголюдью военного городка и близлежащего Гонзо. А такое столпотворение в громадном, по всем меркам, городе, вызвало страх. Но рядом с ней был муж, уверенный, добрый и любящий свою жену, и его спокойствие передалось и молодой женщине. Тем более, что останавливаться они в Эдо не собирались. Семейная пара сразу же проследовала в порт, где, предъявив проездные документы, Марк получил каюту на отправляющемся в Империю Славов транспортном двулоднике. Корабль отправлялся вечером, и молодая пара нашла, чем им заняться до отправления. Памятуя, что его мачехи родом из Ниппон, воин прогулялся до ближайшего рынка, где вместе с женой приобрёл подарки для жён отца. Он знал, что женщинам будет приятно получить изделия из своих родных краёв. В покупках и развлечениях, поскольку на рынке присутствовали и скоморохи, и актёры, и кукольники, время пролетело незаметно. Покупки доставили на корабль, и когда транспорт развёл пары, а затем отшвартовавшись, подал могучий гудок, они находились на борту и любовались медленно проплывающей за бортом панорамой. Выйдя из бухты корабль прибавил ход, находиться снаружи из-за ветра стало не очень приятно, и и молодые спустились вниз, под палубу. Тем более, что оба проголодались и решили пойти в столовую. Какого же было удивление Вон, когда она увидела сидящую за столом семью – Ким Чжуна, Сон И, и их троих детей. Самый маленький, У, мирно спал за спиной матери. При виде вошедших новичков, госпожа растерялась, на её лице появилась беспомощная улыбка, её супруг поднялся с места, приветствуя равного ему по званию воздухолётчика так, как было принято в Империи, ударом кулака в грудь. Марк ответно отдал честь, потом внимательно оглядел всю семью, улыбнулся старым знакомым. Последовало приглашение разделить трапезу, на что семья ответила согласием. После еды пассажиры разделились – мужчины удалились в общую каюту, чтобы обсудить свои дела, а женщины остались одни. Только пошли в помещение, выделенное семейству Ким. Там госпожа стала кормить проснувшегося сына, а Вон с завистью наблюдала за счастливой улыбкой на её лице…

– Значит, в Куско?

Чжун кивнул в ответ. Хотя он всё прекрасно понимал, что говорит ему собеседник, но сам разговаривал ещё с акцентом, и потому пока стеснялся. Впрочем, Марк не обращал ни малейшего внимания на неправильность речи собеседника.

– А там?

– Жруны. Говорят, что в самом городе безопасно. Но вокруг пошаливают.

– Ясно.

– А… Вы?

– Ты. Мы равны в званиях, так что давай на "ты".

– Хорошо.

И

чуть погодя добавил:

– Марк.

– Вот. Видишь, ничего сложного.

Последовал ответный кивок. Потом – вопрос:

– А тебя?

– Пока точно не знаю. Из Корё я вернулся не так давно, всего три месяца. Только-только пришёл в себя. Наверное, дадут новый корабль. От старого почти ничего не осталось.

– Упал?

– Нет, что ты! Иначе бы мы не разговаривали. Всего лишь износился. Мы последнее время летали без сна и отдыха…

Их прервал служка общей комнаты:

– Прошу прощения, чай, какао, сладости?

– Чай, пожалуйста.

Кивнув, тот удалился., а воины продолжили свой разговор:

– Значит, летали круглые сутки?

– Да. Уставали, как не знаю кто. Но там люди гибли. Возили оружие, припасы, еду. Помогали, по мере сил и возможностей, бомбили лагеря монгов.

– И… Как там? В Корё?

– А ты не знаешь?

Удивился Марк. Ким Чжун смутился:

– Я в Империи был. Учился. Вот, закончил, сразу дали сотника. Теперь служить буду.

– Понимаю.

– Слухи то доходили, но ничего конкретного. Доброга-тысячник вроде как монгов приструнил, и те обратно в Син потянулись. А расспрашивать неудобно было. Вдруг не так поймут?

– Ясно. Монгов ещё при мне разбили. Крепости порубежные освободили, заставили находников осад снять. Мало кто уйти смог. Тут и наши, славы, и ваши корёсцы постарались. Народ то, когда про свободу узнал, как подменили – сутками трудились, воевали, живота своего не щадя. И дрались, пощады не давая. Так что когда я из Корё в Ниппон уезжал, уже, почитай, война к концу подходила.

– Радостная весть. Спасибо, друже.

Сотник чуть помолчал, потом решился:

– А вообще… В Корё…. Как?

Марк внезапно почувствовал себя старшим товарищем, хотя и был моложе. Оно и понятно – корёсец, почитай, большую часть своей жизни в рабстве провёл. Тяжело ломать то, что годами в него вбивалось.

– По старому никогда уже не будет. И не только из-за того, что к вам славы пришли. Ты в Империи учась, видел, как у нас люди живут?

Последовал согласный кивок.

– Видел. И всегда поражался.

– Так и у вас теперь народ воли хлебнул. Думаешь, удастся людям снова бездельникам на шею сесть? Не думаю. Да и…

Махнул рукой, сделав глоток из чашки с горячим, ароматным чаем, уже принесённым из кухни. Могучий двухкорпусной корабль резал океанскую волну без малейшей качки, словно не замечая поднявшейся зыби. Два винта, приводящиеся от мощной машины, позволяли двулоднику не обращать внимания ни на встречный ветер, ни на течения. А громадные корпуса скрадывали волнение…

…-Доброга правильно решил. И я, пожив и повоевав у вас, убедился тоже – стоило Корё под нашу руку брать. Ей-ей, стоило. Люди ваши трудолюбивы и сметливы. Да и души у вас целы остались. Не добрался до них Триглав. Пытался, но не успел. Истинная Троица верное решение тысячнику подсказала. Так что теперь жизнь в Корё другая будет. Да ты и сам убедился, наверное.

Оба чуть помолчали. Потом Ким осмелился задать вопрос вновь:

– Ты так и не ответил, куда тебя? Может, соседями будем, так хоть жёны наши общаться смогут. Всё легче. Мы то с тобой воины, нам не привыкать. А вот женщинам… Везде порядки свои, правила. Как бы неприятностей не отхватили по незнанию.

Марк вновь улыбнулся:

– Не переживай насчёт этого. Не стану говорить, что в Империи всюду всё одинаково. Чай, и в Корё в каждой деревне свои обычаи. Но основное для всех едино. Сам знаешь три великих правила.

– Хорошие заповеди.

– Насчёт твоего вопроса ничего сказать не могу.

И поспешил согнать лёгкую обиду с лица товарища по путешествию:

– Поскольку сам не ведаю. Велено явиться срочно в Славград, в Приказ воздухолётный. А там – куда пошлют. На южной границе Империи наши отряды есть, но там свои летают. Меня же могут и обратно вернуть, в Корё. Не знаю, в общем. Не обессудь. Лучше скажи, как ты свою госпожу бывшую уговорил женой стать?

Его собеседник едва заметно покраснел: