Стамуэн
Шрифт:
— Я этого не говорил.
— Но вы этому и не удивились! Ну хорошо, сознаюсь. Мы с Пространственником не просто встречались изредка. И он не бросил меня в сельве, когда принёс на эту планету. Я жил в его дворце. А потом, как всегда, он засобирался в Поиск и оставил мне кольцо, чтобы я мог оставаться во дворце. Я долго ждал его, а он не возвращался. Тогда я не утерпел и вылез погулять. Да вот беда — кольцо не открывает двери. Это может только Глаз. И, если я не совсем обеспамятел за прошедшие года, то могу сказать со всей уверенностью, что это Глаз
— Это же говорила и Варсуйя, — вспомнил Вилли. — Почему я не удивляюсь? Это неестественно.
— Вот именно, мой друг. Вы прониклись Пространственником.
— Он даже говорил твоими губами, — проронил Джед, который только что притворялся спящим. — Это было как раз перед тем как додоны убили Маркуса.
— В вашем времени додоны убивают? — дрогнувшим голосом спросил волшебник. — Да, видно, многое изменилось с этих пор. Кто был ваш друг, которого они убили?
— Он был додон, — ответил Вилли, и после этого надолго восстановилось молчание.
Валентаю было очень тяжело в душе. Слишком много странностей, касающихся его лично. Что его ждёт в этом дворце? Не этим ли путём шли все Избранные до него? И что будет с Джедом, если с Вилли произойдёт то, о чём рассказывал когда-то Маркус? А Маркус говорил, что Избранный развоплощается, чтобы попасть в компанию к Пространственнику. Каков он, Пространственник? И что это значит — проникнуться Пространственником?
Он заметил, что невольно трёт пальцами кожу на лбу. На ощупь ничего не обнаруживалось.
— Так, значит, на рассвете я смогу войти? — спросил он.
— Ты можешь войти, когда тебе угодно, — ответил Альваар.
Вилли решил дождаться рассвета, чтобы убедиться, что Глаз действительно при нём. На память приходили воспоминания. Внезапный ужас Маркуса, его слова: "молись, чтобы тебя не избрали."
"Пространственник, ответь!" — мысленно взывал Вилли.
Молчание — не хочет или не может. И Вилли не хотелось говорить с ним, он слишком хорошо помнил речь Императора, обращённую к нему. Как не вязался этот мёртвый голос из мистических снов с тем образом Пространственника, который создался теперь, по пути от Стамуэна до побережья моря. Он был шутник и весельчак, этот хозяин дворца на облаках.
Вилли лежал молча, глядя в бархатное небо, на высокие, мерцающие звёзды, на проносящиеся стрелки метеоров.
Джед и Альваар тоже не смыкали глаз. Только Харрашт храпел, как заведённый.
***
— Пора, — промолвил Альваар.
Все вскочили, словно только и ждали сигнала. На востоке едва занялась светлая полоса. Замок беззвучно парил над тёмными водами.
— А разве вы не разбудите дракона? — почему-то шёпотом спросил Джед у Альваара.
— Нет нужды, — ответил тот, не отрывая глаз от горизонта. — Дракон нам не поможет.
Восток заалел и
— Значит, это правда, — проговорил он.
— Я же говорил, — волшебник словно извинялся.
Солнце выглянуло, и на круглом куполе дворца зажглась ярко-алая звезда на высоком шпиле. Она выбросила длинные лучи, один из них упал вниз и соединился с алым светом, исходящим из лба Вилли. Дворец запел.
— Он приветствует тебя, своего хозяина! — взволнованно сказал волшебник.
Очертания дворца отвердели, прозрачность наполовину уменьшилась, из окон брызнул золотой свет.
— Приказывай, — сказал волшебник.
— Лестницу ко мне!
Искрящаяся лестница, сделанная словно из горного хрусталя и блеска морских волн, простёрлась к ногам путешественников. Вилли сделал первый шаг на её твёрдую поверхность, за ним сделали по шагу его спутники.
Они поднимались по хрустальным ступеням, а лестница не исчезала.
"Неси нас!" — мысленно велел ей Валентай.
Тогда ступени впереди стали сокращаться — путники плавно возносились. За их спинами сверкающий хрусталь растворялся в воздухе. И вот они ступили на широкую площадку перед воротами, венец которых находился так высоко, что не стоило и задирать голову, чтобы его увидеть.
Вилли прикоснулся к полупрозрачным, сияющим, бледно-розовым, кружевным створкам. Решётка едва дрогнула и легко растаяла, открывая путь во дворец.
Далеко уходили алмазные полы, в которых непрерывно менялись цветность и узор. Коридор звенел множеством легчайших колокольчиков. Хозяин вступил в свои владения.
— Тебе-то, Альваар, всё это уже знакомо, — шепнул на ухо волшебнику Фальконе.
— Ты не прав, джедай, — ответил тот. — Дворец Пространственника постичь нельзя.
Стены широкого, светлого коридора состояли из высоких стрельчатых окон, в которые заглядывала утренняя заря. А между тем, ворота начинались прямо в стенах дворца, следовательно, никакого коридора с окнами быть не должно. Как, впрочем, и рассветных лучей солнца, проникающих в эти окна как справа, так и слева. Ведь вошли они в волшебный дворец лицом на восток. Как бы там ни было, малиновый свет восхода встречался в коридоре сам с собой и оттого сам воздух ликовал и пел.
"Неси нас, пол!"
Широкая алмазная дорожка вдруг стронулась и понесла людей вперёд — к распахивающимся дверям. И вот все трое прибыли в широкий круглый зал. Его венчал высокий купол. И был он весь, как узором, покрыт сине-лазорево-золотыми птицами с распластанными крыльями и длинными хвостами. Едва Вилли поднял вверх глаза, как птицы моментально сорвались с прозрачного потолка и с песнями закружились по залу, распространяя волны роскошного цветочного аромата.
— Цветущие Арларии с протуберанцевых гор Залеевары! — очарованно проговорил волшебник.