Стань единственной
Шрифт:
Девушка напрягла все силы, и ответ пришел. Молоток. Странно. Она совершенно точно не покупала молоток. Зачем он ей?
Голос снова начал насвистывать знакомую песню. Раскат грома разорвал ночь, и небо разверзлось над ними, прерывая его мотив. Какой знакомый мотив...
— Ах, как нехорошо! — сказал голос. — Я совсем не хочу, чтобы ты промокла.
Сильные руки перевернули и подняли ее, и мир закружился вокруг, грозя исчезнуть. Шум в ушах усилился, к горлу подкатила тошнота. Прохладные капли дождя стекали по лицу, унося с собой запах меди и давая облегчение разгоряченной коже. Он донес ее до машины и
«Но сегодня же не Рождество. Сегодня не Рождество!»
Элис хотела протянуть к нему руку и сказать, что вспомнила песню, которую он насвистывает, но не успела. Крышка багажника над ней захлопнулась.
Глава 21
— Так, давление слегка понижено, температура в норме, — доктор отложил градусник и посветил маленьким фонариком ей в глаза. — Замечательно.
Сэм впилась в край постели ногтями, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в горло врачу. Умом она понимала, что мистер Сэндлер не имеет никакого отношения к пережитым ею проблемам, наоборот, он пытается помочь, но рефлексы вопили о возмездии. С каждой секундой терпеть его прикосновения становилось все труднее и труднее.
— Теперь не могли бы вы лечь, юная леди?
— Зачем?
— Я бы хотел вас осмотреть еще раз, поэтому мистеру Грею лучше выйти, — доктор оглянулся и посмотрел на Тома, преспокойно читающего журнал в кресле.
Тот равнодушно пожал плечами и уже собирался покинуть комнату, как вдруг она остановила его.
— Нет. Не нужно уходить, — голос предательски задрожал.
Идиоты! Неужели не ясно, что если она останется наедине со старым врачом, трогающим ее тело, кто-то вполне может пострадать? И это будет не она. Точно. На этот раз это будет не она.
Грей, остановившийся в дверях, окинул ее внимательным взглядом и слегка кивнул, как будто умел читать мысли.
— На сегодня никаких осмотров, док.
Седые брови мужчины взметнулись вверх, но он ничего не ответил. Убрав медицинские принадлежности в сумку, мистер Сэндлер достал блокнот и ручку.
— Позвольте задать вам несколько вопросов.
— Валяй, — бросила Сэм, расслабившись.
— Какие препараты вы принимали за последние несколько дней?
— Я, по-твоему, похожа на ясновидящую? Откуда мне знать, что эти мозгоправы мне кололи?
— Хорошо. Тогда опишите свое состояние после приема лекарств. Что вы чу...
— Пофигизм, — перебила его она. — Или сон.
— То есть, либо вы чувствовали апатию ко всему, либо засыпали?
— Ну да.
Он что-то записал в блокноте.
— Как вы чувствуете себя сейчас?
— Я в порядке.
Сэндлер вздохнул.
— Чем скорее я узнаю правду, тем быстрее поставлю вас на ноги.
— Окей. Мне хреново, ясно? — сдалась Саманта. — Все тело болит, желудок скручивается в узел, а голова просто раскалывается. И единственное, чего я сейчас хочу, — это покончить с этим поскорее и убраться отсюда.
— Ясно, — врач захлопнул блокнот и встал. — Я бы хотел провести несколько тестов, но оставим это на потом. Давайте договоримся. Я дам вам таблетку от головной боли и сделаю укол. Это поможет вам прийти в норму. Вы, в свою очередь, пообещайте
— Хм.
— Вот и прекрасно. Я приду завтра, чтобы сменить повязки.
***
Когда дверь за мужчинами закрылась, силы оставили ее.
«Пара дней ничего не изменит», — сказала она себе. Ей просто нужен отдых. Как давно она не отдыхала по-настоящему? Наверное, уже тысячу лет. Слишком о многом нужно было позаботиться.
Воспоминания принесли образ Джимми. Худое скрюченное тело, лежащее на холодном кафельном полу в луже блевотины. Рядом старый шприц с ржавой иглой. Бедняжка Джимми Хендрикс умер таким молодым. Он стал первым призраком, преследующим ее во снах. Но не мучил ее, нет. Он лишь смотрел на нее с грустью во взгляде. В отличие от других...
Сэм мысленно перенеслась из грязной ванной комнаты в дом, где провела часть своего детства. Ужасную часть. В синих глазах полыхнуло пламя. Это было совсем не сложно… «Здравствуй, папочка, я соскучилась по тебе. Давай выпьем за встречу». Постель, облитая бурбоном, вспыхнула мгновенно, объяв огнем бесчувственное тело спящего отчима.
Сэм даже погрела руки, протянув к желтому пламени ладони, прежде чем навсегда покинуть ненавистное ранчо.
***
— Не угостишь коньяком, Грей? Что-то у меня давление пошаливает в последнее время.
Том подошел к бару и налил доктору выпить.
— Как она? — спросил он, протягивая бокал.
— Дела лучше, чем я подумал в начале. Скорее всего, ей давали снотворное и транквилизаторы, — он сделал глоток и зажмурился. — Если ты говоришь, что она провела там четыре или пять дней, то привыкания быть не должно. Синяки и ушибы заживут быстро. Меня немного беспокоят ее руки, но если вовремя менять повязки, думаю, следов не останется.
— Что с ее мозгами? Как-то же она попала в психушку.
— Я не психиатр, но могу сказать, что у девчонки железная психика. Сейчас она зла и надломлена, у нее стресс, в конце концов. Но она не псих, если ты об этом. Завтра я проведу кое-какие тесты и смогу более объективно оценить ее состояние. Возможно, в дальнейшем ей понадобится психоаналитик, который поможет разобраться в себе. А пока могу посоветовать лишь отдых, хорошее питание и сон. Тебе порекомендовать сиделку?
— Сам справлюсь, — обронил Том.
Доктор допил коньяк и хитро улыбнулся.
— Даже не смотри на меня так, док. Ты же видел эту стерву. Она съест любую сиделку с потрохами и не подавится!
Сэндлер поднял свою сумку и пошел к выходу.
— Она не стерва, сынок, — сказал он в дверях. — Ее просто нужно приручить. И тогда ты увидишь, что она нуждается в заботе больше, чем кто-либо.
Мужчины пожали руки, и врач ушел.
Грей поплелся на кухню с твердым намерением приготовить завтрак. Поджаривая бекон, он размышлял о прошедшей ночи. В памяти всплыла четкая картина — ее израненная рука, описывающая полукруг, звон разбивающегося стекла. «Прикоснешься ко мне хоть пальцем, и кто-то из нас прольет много крови». Когда он объяснил ей, что является другом Дэвида, она выругалась себе под нос: