Станцуй со мной танго
Шрифт:
– Черт, – Скворцов закрыл глаза.
«Шот-шот-лонг». Только в пьяную голову могла прийти мысль, что рыжая незнакомка – настырная Ольга, напялившая парик. Хотя она и не на такие ухищрения способна, когда стремится достичь желаемого. Но нет, фигура не та. Бывшая подруга выше нечаянной любовницы на полголовы, да и грудь у нее – максимум первый размер. Моделька.
– Вот тебе и черт. Надежду в девке разбудил. Она теперь с тебя не слезет. Шипение на обиду свалит, а любовные стихи запомнит. Что у пьяного на языке…
– Черт, зачем я в субботу на
– Да, лучше бы там парился, чем здесь, – тетя Саша встала, но Леонид потянул ее за руку назад.
– У меня тоже вопросы есть. Помните, в конце лета вы выписали рецепт?
– Ну, помню. Потанцевать отправила на улицу Петипа.
– А кто была та женщина, которую вы ко мне подослали?
– Какая женщина, Ленчик? – тетя Саша в недоумении подняла брови. – Мало ли кто с тобой танцевать захотел? Там этих танцовщиц пруд пруди.
– Вы попались, Александра Михайловна. Женщина не случайно ко мне подошла, я теперь это точно знаю. Она разыграла целый спектакль. Учить начала доверчивого лоха: «Вы забыли? Шаги длинные и короткие! Шот-шот-лонг-лонг», – передразнил он рыжую. – Тогда я повелся, потому что ничего не понимал в танго.
– А теперь понимаешь?
– Теперь да. Взять хотя бы обувь, в которой она пришла. Ценители милонги ни за что не надели бы остроносые туфли.
– Ах, какие придирчивые! Ошиблась она? Видел фильм «Легкое поведение»? Там такое танго – закачаешься! А героиня, между прочим, в остроносых туфельках. Посмотри, советую.
– Не этот ли фильм навел вас на авантюрную идею?
– И что? – тетя Саша не понимала, почему кипятится Ленчик. – Незнакомка тебя чему-то плохому научила? Спина с тех пор вроде не болит? Когда в последний раз о ней вспоминал?
– Да я постоянно о ней думаю.
– О спине?
– О Рыжей, – Леонид скривился. И как дал маху? Проговорился на ровном месте. – Мне не нравится, когда меня за нос водят. Колитесь, Александра Михайловна. Как зовут вашу целительницу душ?
– Пойду, матери помогу, – тетя Саша поднялась с кровати, но Ленчик не позволил уйти – встал на пути.
Александа Михайловна была не из робких, да и телосложением бог не обидел. Схватила Скворцова за ухо, как когда-то в детстве, и оттащила от двери.
– Не знаю я никакой целительницы, – строго сказала она, держа Леньку в полусогнутом состоянии. – И знать не желаю. А ты, Ленечка, вместо того, чтобы ковыряться в прошлом, лучше бы делом занялся. С девушкой приличной познакомился. А то мать внуков никак не дождется.
Натренированная рука хирурга оставила неизгладимый след на внешности Скворцова. Ухо отливало малиновым до конца дня.
***
– Слышала, он назвал ее рыжей? Сашенька, что же теперь делать? Он что, всерьез Виолеттой увлекся? Не стал бы Ленчик тебя к стенке прижимать, если бы эта вертушка ему не понравилась.
– Ничего делать не будем. Молчим. Знать ничего не знаем.
– Я-то уж точно молчать буду. Не понравилась она мне. Не такую сноху хотела…
– Ты
– Уж лучше Ольгу.
Тося вспомнила, как пару недель назад они с Сашей все-таки выбрались на Петипа. Хотя шел нудный осенний дождь, улица не была пустынной. Перед входом в манящие яркой рекламой здания разноцветные зонты закрывались, словно лютики в вечернюю летнюю пору.
В такой же горящий огнями клуб и нырнули подруги.
Небольшая сцена с блестящим шестом посередине и несколько столиков вокруг для приглашенных зрителей выглядели непривычно.
«Ну да, не в театр же пришли».
Первая же девица, вышедшая к шесту в коротеньких шортах и майке, которая больше походила на лифчик, неожиданно удивила мастерством: сделав несколько кругов вокруг пилона, вдруг взлетела куда-то вверх, посидела на полусогнутой ноге («Это называется четверка»,– подсказала Саша), потом соскользнула вниз, прогнулась в спине и, взмахнув ногами, оказалась висящей вниз головой. Черные волосы, подстриженные на манер подружек американских гангстеров, падали на сильно накрашенное лицо хлесткими прядями, и тете Тосе, переживающей, как бы девушка не сорвалась, выполняя очередной трюк, хотелось собрать их под резинку.
– Это и есть Виолетта, – шепнула подруга, когда гимнастка (а как ее еще назвать?) убежала за занавес, а место у пилона заняла другая.
– Черненькая же?
– Я же говорю, парики надевает. Пойдем со мной, познакомлю.
***
Виолетта без черного парика была неузнаваемой. Короткие выбеленные волосы, за которые и ухватиться-то не удастся, если вдруг появиться такое желание, бедра в узких джинсах, оверсайз майка и голос с хрипотцой делали ее похожей на мальчишку.
– Александра Михайловна! – кинулась она обниматься с тетей Сашей, когда женщины, пропуская еще одну не менее ярко накрашенную «гимнастку», немного замешкались у входа в раздевалку. – Как это вы выбрались?
– А мы с мамой Леньчика решили посмотреть, где работает девушка, заставившая забыть его о больной спине.
Виолетта побледнела, вымученно улыбнулась тете Тосе и, извинившись, что ей пора принять душ, который вот только что освободился, поспешила уйти.
– Я позвоню, – крикнула она на прощание тете Саше и помахала ладошкой.
– Странная она какая-то, – поджала губы Тося. – «И вот такая понравилась моему сыну?»
– Нормальная. У нее скоро новое выступление. Пойдем в зал.
– Нет, давай на улицу, – Тося расстегнула верхнюю пуговицу трикотажной кофточки. – Душно здесь как-то.
***
Скворцов не поверил Александре Михайловне.
«Знает она Рыжую. Знает, – размышлял он, сидя в машине. – Повела себя грубо, чтобы уйти от разговора. Почему?»
Посмотрел на затылок сосредоточенного Петра Ивановича.
«Было бы больше зацепок, поручил бы ему покопаться. Нужно подождать. Не она, так мать расколется. Не может быть, чтобы они не обсудили мое выздоровление. Что знает одна, непременно знает и другая. Хотя…»