Стандинг
Шрифт:
– В конце концов, – подытоживает Берюрье, – мой товарищ решился. Четыреста штук! Он выписывает чек и едет домой, а продавец в это время занимается оформлением техпаспорта. И что же товарищ видит, придя домой, на кафеле кухни? Окоченевший труп своей любимой жены. Умерла от удушья! Сбежавшее молоко загасило газовую горелку. На следующий день он отправляется к тому же торговцу и просит его купить свою машину назад, ввиду того, что у него больше не лежит сердце к автомобильным прогулкам. И вот что из этого получилось.
«Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я не могу оставить у себя эту машину», – рыдает Камил.
Хозяин гаража выдавливает скупую слезу сочувствия.
«По-человечески, я вас понимаю, – говорит он, – но дела
«Я умаляю вас, возьмите ее назад!»
«Ну, ладно, я же не людоед. Посмотрим, что у вас за товар».
Гаражист начинает ходить вокруг собственной тачки и рассматривает ее, будто видит первый раз в своей жизни.
«Какой ужас, она баклажанного цвета! Вы знаете, на этот цвет уже давно не было спроса. Что-то около десяти лет... А потом, прислушайтесь, вы слышите, как работает двигатель? Как испорченный будильник. Будто у него астма или эмфизема легких! Бьюсь об заклад, что в задний мост подсыпали опилок, чтобы он не гремел! А покрышки! Не видно даже намека на рисунок! А сколько там на спидометре? Восемь тысяч! Не делайте из меня идиота, старина, тут и дураку понятно, что его отмотали назад! Если бы вы пешедралом протопали разницу между тем, что показывает спидометр, и тем, сколько она прошла на самом деле, вы бы истерли до колен свои ходули! 63-ий год? Ну, да! Наверняка 62-ой, потому что предыдущий Салон проходил в июне! Я уж не говорю о том, сколько раз ее били! Смотрите, это крыло покрашено свежей краской, к тому же красной. Да, а вы точно уверены, что это была не пожарная машина? В общем, так! Я могу предложить вам за этот металлолом... скажем, его восемьдесят тысяч, да и то потому, что у вас такое горе!»
«Но, – падает в обморок Сим Камил, – я заплатил за нее четыреста тысяч! Она даже не выходила из гаража!»
«Ну, и что из этого? Что я могу поделать, если вы такой законченный кретин?»
– Поэтому принимайте меры предосторожности! – призывает Берю.
Он собирается уточнить, какие меры являются самыми идеальными, как опять раздастся стук в дверь. И тут он не выдерживает, вскакивает со стула и со злостью кричит во всю мощь своих бронхов:
– На этот раз это ему так не пройдет, хватит! Я так врежу под зад этой нахальной образине, что он, как мяч, вылетит отсюда! Чтобы ои знал, что здесь класс, а не общественный писсуар! Ты понял, придурок! – орет он, рывком распахивая дверь.
И, как пораженный громом, замешкает.
В дверях стоит графиня Труссаль де Труссо, от талии до волос увешанная драгоценностями.
Глава пятнадцатая,
В которой Берю и его графиня вместе делают обзор правил хорошего тона до того момента, пока Берюрье не испытал страшное разочарование 36
Самое первое, что приходит в голову, это то, что графиня навешала на себя вагон и маленькую тележку! Все свои наряды! Все свои диадемы! На ней одной уместилась вся витрина ювелирной лавки «Ван Клиф». У нее везде драгоценности: на шее, на лбу, на десяти пальцах, на животе, на сосках грудей, на запястьях, на локтях, на поясе, в ушах, в волосах! Закованная в панцирь из золота, бриллиантов и жемчугов, г-жа Труссаль де Труссо вся искрится, сверкает, сияет неоновыми огнями, горят ярким пламенем, переливается всеми цветами радуги. Это просто фейерверк! Она пропускает весь дневной свет через свои капилляры, а потом, обогатив и облагородив и обратив его в огненный порошок, разливает его вокруг себя.
36
Почему глава XV бис? А почему бы и нет? – примеч. авт.
Под тяжестью своих редких камней она становится ярко красной. Ее рубины заигрывают с изумрудами, опалы с сапфирами, а бриллианты со всеми остальными. Ее декольте выбрасывало света на десять миллионов франков! Будто волшебный
От изумления Берю чуть не теряет рассудок. От восхищения становится пурпурным, от восторга обалдевает.
– Моя графиня, моя графиня! – как заведенный повторяет он вне себя от радости. – Какая честь! Какое счастье! Какая радость! И, как говорил глава ливанского правительства на открытия двух недель французского фильма: какое удовольствие принимать у себя в Бейруте такую красивую дэвушку! Входите же, дайте мне вас поприветствовать-с, представить-с вас, поцеловать-с вам ручку-с.
Не помня себя от радости, он порывисто, как в театре, склоняется веред ней. Жадными в мокрыми губами он чмокает небрежно протянутую для поцелуя руку дамы и, ненасытившись, целует ее в предплечье. Потом в рукав ее платья и затем впивается зубами в накладные кружева. Его зубной протез выпадает из челюсти и остается висеть на платье. Какой необычный трофей. Графиня, полуосуждающе и одновременно полупоощряюще, пытается сдержать его порыв: «Полноте, полноте». Такое бурное проявление чувств ее, конечно, шокирует, и, в то же время, льстит се самолюбию. Какая женщина втайне не мечтает о том, чтобы ее с такой страстью целовали под взглядами четырехсот молодых и налитых соком мужчин?
Толстый отцепляет от платья свою вставную челюсть я вставляет ее на место. Затем он за руку ведет графиню на сцену.
– Моя графиня, – воркует Влюбленный, – позвольте мне представить вам моих учеников!
– Боже праведный, да это же мужчины! – восклицает благородная дама. – Я думала, что они молодые люди, мой славный Берюрье.
– Мужчины или не мужчины, они – ученики, и я их ставлю в угол, если они того заслуживают! – посуровев, отвечает Берю.
Вы только подумайте, какие метаморфозы происходят с влюбленным мужчиной. Чувствуется, что он готов наказывать, кусать зубами, творить беззаконие, хотя сам по себе он славный малый.
Вспомнив о правилах хорошего тона, он с пафосом обращается к нам.
– Парни, я представляю вам знаменитую графиню Труссаль де Труссо, даму, зоологическое дерево которой не рыхлый бамбук, а развесистое ореховое дерево, с твердой сердцевиной! Родословная ее предков берет начало со времен Бульона Горячего Холодного Третьего, не так ли моя графиня?
Он усаживает даму на стул.
– Вы нормально доехали, моя графиня? – осведомляется он.
Она очень просто и в тоже время благовоспитанно говорит «да».
– Если вы не слишком притомились, – с нетерпением в голосе говорит Озабоченный, – и учитывая, что время идет, можно сразу же перейти к серьезным вещам, идет?
Г-жа Труссаль де Труссо отвечает, чти она в его полном распоряжении.
– Прекрасно, – изрекает Удовлетворенный. – Начнем с урока «поцелуй руки». Каждый ученик будет подходить к вам, и вы ему сами скажете, правильно он прикладывается или нет.
Прекрасный организатор, он делает знак слушателям первого ряда подходить по одному. И вот мы поднимаемся на сцену. А у самих подспудно закрадывается ощущение, что мы солдаты, которых ведут на случку с передовой в ближний тыл.
– Следующий! – напевно, в стиле Жака Брелля, выкрикивает он.
Каждый подходит, складывается пополам, берет протянутую руку и запечатлевает на ней легкий почтительный поцелуй, как предусмотрено в статье 88, параграф 3 Готского альманаха. Графини изумительно исполняет свою роль. Она объясняет, что руку следует брать снизу, а не сверху, что ее надо не чмокать, не вдавливаться в нее губами, не поднимать ее вверх, а, наоборот, самому сгибаться к руке. И еще, что руку не следует резко бросать. Берю ликует. Ои млеет от восторга. Он испытывает чуть ли не чувство сопричастности к происходящему, как подглядун, тайком взирающий на непристойную сцену в замочную скважину.