Star Wars: Возрождение тьмы
Шрифт:
– Спасибо. – Лея чинно поклонилась ему. Стражи у двери прошлой ночью, официальные встречающие лица нынешним утром. Похоже, ногрийских детей с раннего возраста знакомят с ритуалами и ответственностью перед культурой. – Пожалуйста, проводите меня к ней.
Ребенок повторил жест уважения, встал на ноги и направился в сторону большого круглого строения, возле которого вчера вечером приземлился Хабарух. Лея последовала за ним, а двое других ребятишек зашагали по бокам рядом с нею. Она поймала себя на том, что бросает взгляд то на одного, то на другого, удивляясь светлому тону их кожи. У Хабаруха кожа стального серого
Дукха при дневном освещении выглядела гораздо более совершенным сооружением, чем Лея представляла себе. Колонны, расставленные в нескольких метрах друг от друга по окружности стены, изготовлены из цельных бревен, отполированных до черного мраморного блеска. Более светлое дерево, заполнявшее промежутки между ними, примерно до половины высоты стены покрыто замысловатой резьбой. Когда они подошли ближе, она заметила, что крепежная металлическая полоса, окружающая здание под самой крышей, тоже разукрашена – совершенно ясно, что ногри умеют сочетать функциональный и художественный аспекты архитектуры. Все сооружение было около двадцати метров в поперечнике и примерно четыре метра высотой плюс трех или четырехметровая коническая крыша, и она заметила, что мысленно подсчитывает, сколько же еще колонн пришлось строителям поставить внутри, чтобы поддержать такую громадину.
По обе стороны высоких двустворчатых дверей, занимавших целый пролет между колоннами, замерли два ногрийских ребенка, позы которых не оставляли сомнения в том, что они стоят на часах. Как только Лея приблизилась, дети распахнули перед ней двери; кивнув в знак благодарности, она шагнула внутрь.
Интерьер дукхи оказался не менее впечатляющим, чем ее внешний вид. Это было ничем не разделенное помещение с поставленным в двух третях расстояния от входа до противоположной стены креслом, которое напоминало трон; справа на расстоянии четверти окружности от входа между двумя колоннами к стене была пристроена небольшая будка с наклонной крышей и забранным темной сеткой окном; слева, точно напротив будки, стена представляла собой какую-то карту. Внутренних колонн не было вовсе; на тяжелых цепях, протянутых от верха каждой колонны, над центром круглого помещения была укреплена большая вогнутая тарелка. В тарелке – по всему ее краю, решила Лея, – были спрятаны лампы; отражаемый потолком свет давал мягкое рассеянное освещение всего внутреннего пространства.
В нескольких метрах от стены с картой сидела группа примерно из двадцати маленьких детей, образовавших полукруг возле Трипио, который настолько преуспел в изучении ногрийского языка, что наверняка уже рассказывал им какую-нибудь историю с впечатляющим концом. Ей пришел на ум конспективный вариант рассказа об их борьбе с Империей, который заложили в его память на Юоксе; Лея надеялась, что дройд не забудет, что Дарта Вейдера нельзя рисовать здесь в темных тонах. По-видимому, не забудет, не зря же она так часто напоминала ему об этом в дороге.
Ее внимание привлекло какое-то движение слева: Чубакка и Хабарух сидели лицом друг к другу возле двери, увлеченно хватая один другого за запястья и не произнося при этом ни звука. Вуки прекратил это занятие и вопросительно поглядел в ее сторону. Лея кивком головы дала ему понять, что с ней все в порядке, и попыталась выяснить по его настроению, чем они с Хабарухом занимаются. По крайней мере, было не похоже, что ногри дает волю выходу своих рук из вертлюжных впадин; однако происходило что-то недоброе.
– Госпожа Вейдер, – услышала она степенный голос ногри и обернулась: к ней приближалась Майтакха. – Приветствую вас. Вы хорошо спали?
– Очень хорошо, – ответила Лея. – Ваше гостеприимство делает вам честь. – Она поглядела на Трипио, думая, не позвать ли его для выполнения обязанностей переводчика.
Майтакха неправильно истолковала ее взгляд.
– У детей урок истории, – сказала она. – Ваша машина любезно вызвалась рассказать им последнюю легенду из жизни нашего лорда Дарта Вейдера.
Конец Вейдера, равносильный самопожертвованию вызов Императору, когда жизнь Люка висела на волоске.
– Да, – прошептала Лея, – все кончилось его гибелью, но он в конце концов смог вырваться из сетей императорских хитростей.
Майтакха помолчала. Потом сказала, выйдя из задумчивости:
– Пойдемте со мной, леди Вейдер.
Она повернулась и зашагала вдоль стены. Лея догнала ее и впервые заметила, что стены внутри дукхи тоже украшены резьбой. Может быть, запечатлены исторические события их семьи?
– Мой правнук проникся уважением к вашему вуки, – сказала Майтакха, жестом указывая в сторону Чубакки и Хабаруха. – Наш лорд Великий Адмирал явился накануне ночи в поисках доказательств того, что правнук обманул его, доложив о поломке корабля. Благодаря вуки, никаких доказательств ему найти не удалось.
Лея кивнула.
– Да, Чуви рассказал мне ночью о своей проделке. У меня нет его знаний устройства космических кораблей, но мне известно, что очень нелегко искусственно устроить две неисправности линий связи так, как сделал это он. То, что у него хватило ума и смекалки устроить эти поломки, – наше с вами везение.
– Вуки не из вашей семьи и даже не из вашего рода, – сказала Майтакха. – Почему же вы доверяете ему как другу?
Лея глубоко вздохнула:
– Я не знала своего настоящего отца лорда Вейдера, пока не стала взрослой. Меня забрал на Альтераан и воспитывал как собственного ребенка тамошний наместник. На Альтераане, по-видимому, так же как здесь, семейные взаимоотношения были основой культуры и общественного устройства. Я росла, заучивая списки тетушек, дядюшек, двоюродных сестер и братьев, разбираясь, в каком порядке их следует соотносить по близости родства к моей линии. – Она махнула рукой в сторону Чубакки. – Чуви сперва был просто хорошим другом. Теперь он член моей семьи. Такой же, как муж и брат.
Они прошли не менее четверти периметра дукхи, прежде чем Майтакха заговорила снова:
– Зачем вы явились сюда?
– Хабарух сказал мне, что его народ нуждается в помощи, – ответила она просто. – Мне подумалось, что я могу что-то для вас сделать.
– Кое-кто скажет, что вы пришли сеять раздор среди нас.
– Вы сами сказали это вчера вечером, – напомнила ей Лея. – Могу лишь дать вам слово, что у меня нет намерения поссорить вас.
У Майтакхи вырвался долгий шипящий звук, завершившийся двойным клацанием ее острых, как шипы, зубов.