Старая добрая война
Шрифт:
— Полегло сколько, получается?
— Ну, уж точно гораздо больше половины отряда.
Середин прикинул. Четверо плюс один, пятеро, в овраге, черт с ним, пусть тоже пять, двое Диминых с левого фланга. Итого, двенадцать. Из двадцати. Осталось восемь, если в атаку пошел и главарь банды, а если остался, залег в балке, то семь карателей, и с двух сторон.
— А неплохой расклад получается, Диман. Карателей осталось не более восьми рыл.
— Вот только я никого не вижу.
Середин, занявший позицию у окна, смотрящего на северную часть деревни, проговорил:
— И у меня чисто. Не отступили же каратели?
— Почему же? Могли. Они же за «бабки» воюют и, попав в серьезный переплет, нередко сваливают при первой возможности. Мертвому деньги не нужны.
— Посмотрю, что с тыла, — проговорил Середин, вышел к проему в стене, где когда-то была дверь в сени, а сейчас чернела пустота, присел на колено, посмотрел вперед, вправо, влево.
Куст у покосившейся, но уцелевшей части забора, разделявшего два участка, вдруг шевельнулся, и Роман вскинул автомат, но из него, взревев не своим голосом, выпрыгнул худой облезлый кот и рванул в глубь деревни.
— Черт бы тебя побрал! — сплюнул на землю Середин. — Но если там сидел кот и так среагировал на его появление, значит, людей у забора не было, иначе он давно бы свалил оттуда.
— Здесь тоже чисто, — повернулся он к Шрамко.
— Переходим на холм? А то, пожалуй, какой-нибудь урод влепит нам в подарок «Муху».
— А если оставшиеся только и ждут, когда мы выйдем из укрытия, поняв, что штурм дается им слишком дорого?
— А если «Муха»!
— Эх, Диман, где наша не пропадала. Рвем к холму! Заметишь движение — огонь!
— Ты это кому объясняешь?
— Пардон, господин капитан.
Шрамко еще раз осмотрел прилегающую к хате местность и вновь никого не заметил.
— Отходим! Только быстро, Рома, спринт с препятствиями до вершины холма!
— Вперед, Диман!
Друзья добрались до высотки без проблем, не считая царапины от гвоздя, полученной Серединым при переходе досок сарая. Наверху они заняли позиции спина к спине, осматривая развалины. И вдруг услышали громкое:
— Всем назад! По ходу срывать нашивки и опознавательные знаки с формы трупов. Ни одного никто не должен опознать! Быстро, быстро!
Середин и Шрамко одновременно повернулись и посмотрели друг на друга.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Дмитрий.
— Противник решил отойти. Если только это не отвлекающий маневр.
— А на хрена нашивки и шевроны срывать с трупов?
— Это ты лучше меня должен знать.
— Слышал, чтобы никто не мог никого опознать. Это не отвлекающий маневр, Рома, это экстренный отход по приказу свыше.
— Ну и ладно, нам же лучше.
— Отсюда мы не увидим, как пойдут остатки банды.
— Мы — нет, а вот мой дозорный на выносном посту и заместитель увидят. Надо только попросить их об этом.
Но Середина вызвали самого. Портативная радиостанция сработала сигналом вызова.
— Да? — ответил Роман.
— Живой?! — облегченно вздохнул старший лейтенант Иванов.
— В чем дело, Второй?
— Приказ Остова вам с другом срочно вернуться на блокпост.
— Не понял?! И как это сделать?
— Тем же путем, которым вы ушли в буферную зону. Я лично встречу вас. Поспеши, Первый! Остов уже выехал к нам.
— Ничего не понимаю, — отключив станцию, сказал Середин. — Комбат приказал нам по балке и броду выйти на тот берег Грынки и далее на наш блокпост.
— Ну, это он тебе может приказывать.
— А тебя, значит, попросил. Что происходит, Диман?
— Нечто такое, чего мы просчитать не можем.
— Комбат едет на блокпост.
— Значит, у меня будет возможность увидеть бывшего ротного?
— Уходим, Дима!
— Ну что ж, у меня нет другого выхода.
Офицеры спустились с холма, прошли до балки, спустились вниз и почти сразу увидели воронку у подножия правого склона, а рядом четыре окровавленных трупа, с формы которых уже были сорваны все знаки различия.
— Шустро работают каратели. Заметать следы они мастера, вопрос, от кого?
— Узнаем.
Пятый труп находился метрах в пяти. У парня была разворочена вся левая сторона, но он еще какое-то время жил, пытался ползти. Шестого нашли еще метрах в десяти. Получив осколочное ранение в живот, он тоже пытался выбраться из балки, но не смог. У последних двух тоже отсутствовали знаки различия.
Офицеры вышли к броду, форсировали реку. У оврага их ждал старший лейтенант Иванов. Он улыбался во все веснушчатое лицо.
— Командир?! Нет слов, как я рад!
Середин представил Шрамко, и Дмитрий пожал руку старшему лейтенанту.
— Давайте по-скорому наверх, — поторопил Иванов. — Комбат на подъезде. Капитана Шрамко приказано укрыть в селе Орехово.
— Но почему, Леня?
— А я знаю? Таков приказ. Но у хохлов что-то серьезное происходит.
— Готовятся к прорыву?
— Наоборот, взвод САУ снялся с позиций и пошел на запад, прижимаясь к лесу. Минометчики сняли с позиций свои ПМ-120, их тоже готовят к эвакуации. Непонятная суета в Гурной. Да и в роще у карателей неспокойно. На самом блокпосту наводят марафет. Командует твой, — повернулся к Шрамко Иванов, — заместитель.
— Мне все равно, — ответил Дмитрий.
— Дело хозяйское.
Офицеры вышли на блокпост. Оттуда Шрамко сразу же перевезли в село Орехово, где сохранились подвалы. В одном из них его и оставили. И никто по-прежнему ничего не понимал. Ждали комбата, который должен был разъяснить ситуацию.
Глава десятая
Изменение в общей обстановке на линии соприкосновения объяснялось просто. В 4.00 командиру механизированной бригады полковнику Ляху позвонили из штаба так называемой антитеррористической операции. Дежурный сообщил, что в Лакино выехала группа офицеров специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. До них дошла информация о бое, ведущемся в деревне Гала в буферной зоне.