Старая крепость
Шрифт:
К сожалению или счастью, но толком поразмыслить над таким фантастическим поворотом судьбы времени не было. Дальнейшие события вообще сплелись для меня в один суматошный клубок: наше подразделение в спешке собиралось, со всеми вытекающими, и убывало на погрузку в эшелон. Мы бегали из казармы к грузовикам, загружали различное имущество, потом нас направили на склады и мы грузили боеприпасы, после ужина опять грузили, но уже подводы…
Улучив минутку, я вытащил из нагрудного кармана свой зольдбух и официально прочёл то, что и так, в принципе, знал: рядовой Максимилиан Ланге, 15.07.1921 года рождения. Оказывается, – я теперь австриец, из Вены. В Вермахте служу с сентября 1940, в декабре зачислен в 3-й батальон 135-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии. По должности, – помощник пулемётчика 2-го отделения 2-го взвода 10-й роты. Никогда в жизни не говорил на немецком, – и вот, на тебе: в 40 лет сподобился. Интересно, а по-русски я тоже шпрехаю? Оглянувшись по сторонам, проверил: легко и непринуждённо выматерился
Окинув взглядом вагон, присел на скамью. Камрады, под мерный стук колёс, спали. Мда, камрады-товарищи… Надо же так попасть, а! Все попаданцы как попаданцы, – у своих появляются, и только со мной всё вечно не так! Ну почему я немцем-то накануне войны очнулся? И что теперь делать? Хорошо, что сейчас как раз тот момент, когда никто не мешает и можно, наконец-то, собраться с мыслями. Ответа на вопрос «кто виноват?», – я, боюсь, не узнаю никогда, поэтому его пока задвинем. А вот вопрос «что делать?», – как всегда актуален. Вариантов, по большому счёту, всего два: или остаться с камрадами, – пройти миссию за вермахт, так сказать, или перебежать к товарищам, – и топить до победного конца за РККА. Первый вариант я всерьёз не рассматриваю, – вряд ли смогу убивать наших, хотя вот херр Ланге возмущенно считает, что они вовсе не наши. Поэтому, за основу возьмём второе: нужно рвать к товарищу Сталину. Не лично в Кремль, конечно, а в общем смысле. Каким образом это осуществить? Про то, что я из будущего, – не стоит даже и заикаться. Скажешь – или в психушку упекут, или к стенке прислонят. Ни то, ни другое меня не устраивает. Логичнее на допросе будет сказать, что я, – тайно сочувствующий коммунистам: Рот Фронт и всё такое. Допустим, мне поверят и дальше что? В реалиях июня 1941 года, – посадят в камеру приграничного городка до выяснения, где через пару дней меня или освободит наступающий вермахт, или расстреляет перед отступлением караульный. Так, на всякий случай… Причём, немцы тоже явно не Железный Крест вручат при освобождении, – отнюдь не железный. А вот деревянный – вполне. Так что, до начала боевых действий сдаваться, – то ещё удовольствие. Плюс мой русский… Как объяснить владение языком? В школе учил? Или сделать вид, что не понимаю? Боюсь, с актёрскими данными у меня плохо, – расколет меня особист. Расколет, – как пить дать. И расстреляет как шпиона. Или, если судьба всё-таки соизволит улыбнуться, – то остаток войны я проведу в лагере для немецких военнопленных, где-нибудь на солнечной Колыме… Такая себе улыбка, честно говоря.
Я встал и подошёл к приоткрытой вагонной двери. Тёплый набегающий поток взъерошил волосы. Не видно ничего, кроме звёзд на небе. Только напротив угадывается тёмный даже на фоне неба лесной массив, тянет паровозным дымом. До рассвета ещё далеко, и нужно принимать какое-то решение. Если обер-фельдфебель Рауш не врёт, то сегодня ночью мы должны прибыть в место назначения. Где оно, – нам неизвестно, но если мы следуем из Варшавы на восток, то вариантов-то не особо и много… Ехать до Бреста тут ерунда, даже с такой скоростью, с какой движется наш эшелон. Так что, район определён мною достаточно точно. Границу, таким образом, скорее всего, будем пересекать севернее или южнее города. Очень надеюсь, что идти через Брест или, не дай Бог, штурмовать Брестскую Крепость будем не мы. Что-то никак не вспомню: кто этим занимался у немцев? Надеюсь, не наша дивизия. Мы же австрийцы, значит… И тут меня словно током ударило. Стоп! Австрийцы… Земляки Фюрера… 45-я пехотная… 45-я пехотная дивизия Вермахта штурмовала Крепость! Точно! Я вспомнил! Ведь там, в Варшаве, мы как раз и учились штурмовать! Считай, круглыми сутками только этим и занимались! Макс Ланге услужливо напомнил, как наша рота тренировалась, отрабатывая тактику захвата укреплений и казематов, подобных Брестским, на каком-то заброшенном форту. Учились преодолевать водные преграды, закидывать рвы фашинами, подниматься в атаку вслед за воображаемым огневым валом нашей артиллерии… Меня прошиб холодный пот и я, в растерянности, бессильно опустился на скамью. Это, пожалуй, наихудший вариант для попаданца вроде меня… Что же делать?
Глава 2
Прибытие получилось неожиданным и каким-то будничным, что ли. Состав постепенно снижал скорость, – мы двигались всё медленнее и медленнее, пока паровоз не остановился окончательно. Лязгнули вагоны, эшелон встал. Выглянув в дверной проём, я услышал звонкий голос Рихарда Апфеля, – посыльного командира роты. Он бежал вдоль вагонов, подсвечивая себе фонариком, чтобы не упасть, и стучал по доскам теплушек:
– Подъём, 10-я рота! Построение перед вагонами, форма одежды повседневная!
Слева и справа от нас так же метались огни фонариков, – там тоже бегали посыльные и поднимали остальные роты нашего батальона. Всё, прибыли! Ни платформы, ни встречающего нас оркестра, – ничего. Только лес напротив.
Я повернулся к своим камрадам и заорал вглубь теплушки: «Подъём, второй взвод! Построение перед вагоном, форма одежды повседневная!», после чего с грохотом откатил дверь в сторону, впустив в вагон свежего воздуха. С удовлетворением и превосходством бодрствующего солдата над только что разбуженными товарищами, я наблюдал за суетой, поднятой взводом при подъёме. Здраво рассудив, что воевать мы пока ни с кем не собираемся, запасные стволы к пулемёту и короба с лентами решил на построение не брать. Вполне достаточно и моего штатного «люгера». Со стойки с оружием я его выдернул очень даже вовремя: солдаты заканчивали одеваться и тянулись к оружию и амуниции. Как обычно, началась толчея, суета и неразбериха. Первые, самые шустрые, уже соскакивали на землю и занимали место в строю. Менее шустрых, подгоняли унтер-офицеры во главе с командиром взвода Раушем.
Спрыгнув на землю, занимаю своё место во второй шеренге, за первым номером нашего пулемётного расчёта, – обер-гефрайтером Йенсом Лерманом. Во взводе он имеет прозвище Викинг, за внешнее сходство с этим суровым древним воином. Высокий, светловолосый крепыш с цепким взглядом и массивным подбородком, немногословный, основательный в движениях и сдержанный на эмоции. Лерман старше меня на четыре года, он ветеран Польской и Французской кампаний. За бои при форсировании Эны награждён «Нагрудным пехотным штурмовым знаком» в серебре и знаком «За ранение 3-й степени». Несмотря на это, – нос не задирает, держится просто. В быту мы с ним неплохо ладим, да и в составе пулемётного расчёта понимаем друг друга с полуслова. За мной занимает место наш третий номер, – рядовой Эмиль Райзингер. Природа наградила его большими глазами навыкате и нескладным телосложением, в остальном же он абсолютно ничем не примечательный парень. Худой, щуплый, белобрысый, – типичный подрастающий ариец. Хоть мы с ним и ровесники, но выглядит он лет на семнадцать, – не больше. Эмиль немного застенчив, но в целом, – парень компанейский.
– Как спалось? – подмигивая, интересуюсь у Райзингера.
– Бывало и лучше, – широко зевая, отвечает тот.
Справа, последним из взвода, втискивается мой ночной напарник, – Отто Рюдигер. Головная боль нашего отделения, в особенности его командира, унтер-офицера Винсхайма. Отто, – это человек, который постоянно впутывается в какие-то неприятности и имеет множество нареканий по службе. Он парень деревенский, простой, немного грубоватый, но наивный и к тому же тугодум. Плюс очень шумный, – громкость его голоса практически никак не регулируется. Внешне он выглядит как типичный сельский увалень, на которого по ошибке надели солдатскую форму. Родом Рюдигер из деревни Рамерсдорф, что под Линцем. Уж не знаю, – чем он там занимался до армии, но все его рассказы сводятся к описанию того, сколько он может съесть и выпить. Всё это дико раздражает унтер-офицера Винсхайма, для которого Отто, – объект особой любви. Вот и сейчас он взглядом сверлит Рюдигера, как будто хочет проделать в нём дыру. Однако, Отто даже не смотрит на своего командира отделения. Рюдигер в данный момент занят тем, что пытается поправить воротник своего мундира, не выпуская из руки ремня висящей на плече винтовки. Та бьёт стволом по каске и, в тишине замершего строя, раздаётся мелодичный перезвон. Я толкаю Отто в бок, однако Рюдигер лишь непонимающе на меня смотрит, не прекращая своего увлекательного занятия. Винсхайм что-то шипит вполоборота, но его прерывает команда обер-фельдфебеля Рауша.
– Взвооод! – все, даже Отто, на секунду замирают.
– Равняйсь! – одновременный поворот голов.
– Смирно! – мы застываем как статуи.
– Господин обер-лейтенант! Второй взвод по Вашему приказанию построен!
В поле нашего зрения появляется командир роты, – обер-лейтенант Гренц. Ещё недостаточно рассвело и горящие перед строем фонари не могут пробить окружающую нас темноту. Но даже в их бледно-жёлтом свете видно, что Гренц вовсе не выглядит сонным, в отличие от нас, а вовсе наоборот: ротный бодр, свеж и подтянут.
– Вольно! – бросает он нашему обер-фельдфебелю, осматривая строй.
– Вольно! – эхом повторяет Рауш.
– Итак, господа! Ваша задача, – максимально быстро разгрузить и освободить вагон! Далее, форсированным маршем, в составе роты выдвинуться в пункт временной дислокации. Времени на подготовку к маршу – 10 минут. С рассветом ни нас, ни эшелона тут быть не должно. Для сдачи вагона, а также разгрузки имущества и лошадей, – оставляете двух человек. Они прибудут позже, в составе тылового обоза. Старший от тыловиков, – штабсфельдфебель Лёр, он будет находиться у штабного вагона. Вопросы? Вопросов нет. Командуйте, господин обер-фельдфебель! – с этими словами, Гренц козырнул и зашагал в сторону третьего взвода.
Рауш, сложив руки за спиной, задумчиво оглядел наш строй и, наконец, произнёс:
– Все слышали? Повторять никому не нужно?
Поскольку мы молчали, взводный удовлетворённо кивнул и продолжил:
– С обозом пойдут Рюдигер и Кепке! Кепке, – старший. Остальным: пять минут на оправиться, потом пять минут на сборы. Кто что забудет, – пеняйте на себя! Командирам подразделений проверить. Рразойдись!
Строй распался: кто кинулся орошать ближайшие кустики, кто набирать из огромной бочки в кружки воды, чтобы почистить зубы… Я решил начать с зубов, потому что всё остальное можно сделать попозже и без очереди, что самое главное.